– Я всегда восхищалась ею, когда читала ее книги. Жаль,что знакомство с ней произошло при таких обстоятельствах.

Барбара кивнула, ее улыбка померкла, глаза сделалисьпечальными. Она не могла поверить, что женщина, которую она боготворила, можетбыть при смерти. И горе Барбары отразилось в ее глазах, когда она посмотрела наЛиз Ваткинс.

– Я скажу вам, как только можно будет опять зайти кней.

– Я подожду здесь.

Лиз кивнула и поспешила прочь. Она потеряла почти полчаса, адел была масса. Дневная смена была самой напряженной, ее хватило бы на две, аеще предстояла собственная ночная. День обещал быть долгим и нелегким и длянее, и для Барбары Джарвис.

Когда обе женщины снова вошли в палату Дафны, Барбараувидела, как глаза лежащей приоткрылись и потом закрылись, дрожа. Барбара впанике быстро взглянула на старшую сестру. Но Лиз была спокойна. Она измерилапульс и с улыбкой кивнула Барбаре.

– Успокоительное понемногу перестает действовать.

И почти одновременно с тем, как она это сказала, Дафна сноваоткрыла глаза и попыталась сфокусировать их на Барбаре.

– Дафна? – тихо обратилась Барбара к своейработодательнице и подруге. Глаза Дафны опять раскрылись с выражениемозабоченности. – Это я... Барбара...

На этот раз глаза остались открытыми, а на губах появилсяслабый намек на улыбку. Она снова как бы погрузилась в сон на одну или двеминуты, после чего опять посмотрела на Барбару и, казалось, хотела что-тосказать. Барбара наклонилась, чтобы лучше ее слышать.

– Кажется... это была... вечеринка... У меня... ужаснобашка трещит...

Ее голос пресекся, и она улыбнулась тому, что произнесла.Слезы наполнили глаза Барбары, хотя она и засмеялась. Она вдруг почувствовалаоблегчение, что Дафна заговорила, и повернулась к Лиз с торжествующим видом,словно это были первые слова ребенка, и глаза Лиз тоже увлажнились от утомленияи переживаний. Она себя бранила за слабость, но ее не могла оставить спокойнойувиденная сцена. Эти две женщины составляли странную пару, одна такая маленькаяи светлая, а другая такая высокая и темная, одна такая сильная своим словом,хотя и миниатюрная, другая крупная и так благоговеющая перед Дафной. Лизувидела, что Дафна снова сделала попытку заговорить.

– Какие новости? – Она это едва прошептала, ее с трудомможно было расслышать.

– Новостей немного. Последняя – это то, что ты сбиламашину. Мне сказали, что от нее остались рожки да ножки.

Они обменивались шутками каждое утро, но в этот раз, когдаДафна смотрела на Барбару, глаза ее были печальны.

– От меня тоже...

– Это чепуха, и ты это знаешь.

– Скажи мне правду... как мои дела?

– Лучше всех.

Глаза Дафны обратились на сестру, которую она теперь хорошовидела, словно хотела получить заверения.

– Вам гораздо лучше, мисс Филдс. А завтра выпочувствуете себя еще лучше.

Дафна кивнула, как маленькая послушная девочка, словно онаверила в это, и вдруг ее глаза наполнились беспокойством. Она опять нашлаглазами Барбару, и теперь, когда она снова заговорила, в ее взгляде было что-тонепреклонное:

– Не... говори... Эндрю...

Барбара кивнула.

– Я серьезно... И... Мэтью...

От этих слов сердце Барбары упало. Она боялась, что Дафнаэто скажет. А если что-то случится? Если она не «почувствует себя завтралучше», как пообещала сестра?

– Поклянись... мне!..

– Клянусь, клянусь. Но, ради Бога, Дафф...

– Нет.

Она явно слабела, глаза закрылись и потом опять открылись,на этот раз с любопытством.

– Кто... меня... сбил?

Как будто это могло иметь значение.

– Какой-то болван с Лонг-Айленда. Полиция говорит, чтоон не был пьян. Этот парень заявил, что ты не смотрела, куда идешь.

Она попыталась кивнуть, но вдруг сморщилась, и потом ейпотребовалось перевести дыхание, Лиз тем временем замеряла ее пульс. Времяпосещения подходило к концу. Но казалось, что Дафна хочет еще что-то сказать:

– ...Честно... говоря...

Они ждали, но ничего больше не услышали, и тогда Барбаранаклонилась и спросила:

– Что, дорогая?

Голос был тихим, и глаза снова улыбнулись.

– Этот... болван... я... не... смотрела... я думала...

И затем ее глаза устремились на Барбару. Только она одназнала, каким невыносимым было для Дафны Рождество, как это было больно каждыйгод, с тех пор как Джефф и Эми погибли в огне в рождественскую ночь. А в этомгоду она была одна> и ей было еще тяжелее.

– Я знаю.

А теперь воспоминания о них чуть не стоили ей жизни. Или онапросто зазевалась? Барбару поразила страшная мысль: вдруг она нарочно бросиласьпод машину? Но она бы этого не сделала. Не Дафна... нет, или да?

– Не беспокойся, Дафф.

– ...Пусть... его не.., наказывают... Он не виноват...Передай им, что я,., так сказала.

Она посмотрела на Лиз, как бы желая, чтобы тазасвидетельствовала это.

– Я... ничего... не помню.

– Хорошо, хорошо.

И затем она помрачнела, и слезы наполнили ее большие голубыеглаза.

– ...кроме... сирен... они выли, как...

Дафна закрыла глаза, и слезы медленно скатились из уголковее глаз на подушку. Барбара сама со слезами на глазах взяла ее руку.

– Не надо, Дафна, не надо. Тебе надо поправляться. – Азатем как бы вернула Дафну назад. – Подумай об Эндрю.

Дафна открыла глаза и долгим и тяжелым взглядом посмотрелана Барбару; между тем Лиз показана на часы и кивнула Дафне.

– Теперь мы хотим, чтобы вы отдохнули, мисс Филдс. Вашаподруга через некоторое время сможет опять навестить вас. Может, желаетеболеутоляющего?

Но Дафна покачала головой и, казалось, была благодарна, чтоснова может закрыть глаза. Она уснула еще до того, как Барбара и Лиз вышли изпалаты.

Пройдя рядом с Барбарой до половины холла, Лиз повернулась ипосмотрела на нее:

– Есть ли что-то, что вы хотели бы узнать, миссДжарвис? – Ее глаза глубоко вонзились в глаза Барбары. – Иногда сведенияглубоко личного характера очень помогают в работе с пациентом. – Она хотеладобавить: помогают пациенту сделать выбор между жизнью и смертью, но недобавила. – Этой ночью ее мучили кошмары.

В ее тоне звучали тысячи вопросов, и Барбара Джарвискивнула, но моментально возникла стена, защищающая Дафну.