Она смерила его сердитым взглядом. То, как он обернул в шутку достаточно неприятную ситуацию, Лексии понравилось, но отступать она не спешила.

— Знаете, мисс Дрейтон, чем больше я об этом думаю, тем больше убеждаюсь, что вы должны сказать мне спасибо за то, что я выложил вам всю ужасную правду о себе, — произнес его светлость со вздохом. — Такую наивную юную леди, как вы, легко ввести в заблуждение…

— Не так легко, как вам кажется! — твердо заявила Лексия.

Глаза маркиза искрились от смеха.

— За исключением бесчестных типов, которые скрывают, кто они на самом деле, — поспешила она добавить.

— Я, бесспорно, из таких.

— Бесспорно! — кивнула Лексия, сокрушаясь, что маркиз обвиняет себя сам, лишая ее этой упоительной возможности.

— Приятно, что вы соглашаетесь, мэм.

— Это было очень дурно с вашей стороны — советовать мне одеться понаряднее, чтобы вас же и очаровать…

— Только для того, чтобы вы могли иметь удовольствие растоптать меня своей туфелькой, мэм!

— Но только у меня это не могло получиться, раз вы были к этому готовы.

Воспоминания вихрем проносились у нее в голове. И было среди них одно, настолько неприятное, что Лексии захотелось кричать от стыда и обиды. Разве не сказал он:

«По-вашему, маркиз так отчаянно нуждается в деньгах, что женится на той, кого презирает?»

И что она ответила? Что он готов на все ради денег.

И как только у нее язык повернулся? Почему, ну почему он с такой легкостью обвел ее вокруг пальца?

И как ему теперь отомстить?

— Сэр, буду с вами откровенна, — сказала она. — Больше всего я сейчас жалею, что не смогу, выражаясь вашими же словами, «растоптать вас».

— Своим каблучком?

— Двумя каблучками!

— Вам этого очень хотелось бы, верно?

— Очень!

— А если я сумею предложить вам другое, не менее занимательное развлечение?

— Этот ущерб невосполним, не старайтесь.

— Ну почему же? Вы всегда можете взять реванш, — предложил маркиз.

Казалось, он прочитал ее мысли. Лексия не нашлась что ответить.

— Теперь, осмотрев мое обветшалое жилище, вы точно знаете, что ваши деньги нужны мне просто позарез. И разве это не удовольствие — представлять себе, как горько я сожалею о том, что раз и навсегда лишился шанса их заполучить?

Губы Лексии дрогнули в улыбке.

— Пожалуй… Эта идея мне нравится.

Дом действительно был в плачевном состоянии. Потолки в бальном зале давно нужно было починить, картины — заново обрамить.

Музыкальная комната требовала не меньшего внимания и затрат.

— С этой комнатой я вообще ничего не могу сделать, — сказал маркиз. — Она такая мрачная, что я стараюсь сюда не заходить. Все в доме очень старое, и нужны тысячи и тысячи фунтов, чтобы вернуть ему былую красоту.

Он вздохнул:

— Такую сумму мне не собрать, значит, придется жениться на наследнице. Среди ваших знакомых, случайно, таких нет?

Лексия передернула плечами, пряча улыбку. Ненавидеть маркиза оказалось гораздо сложнее, чем она рассчитывала.

— Наследницы не растут на деревьях, сэр.

— К сожалению, это факт. Единственная, кого я знаю, — неловкое создание, способное запустить в меня зонтиком, если я только попытаюсь за ней поухаживать…

— Тогда лучше и не пытаться.

— Приму ваш совет к сведению, мэм.

— Я думала, в высшем лондонском свете полно наследниц, которые были бы рады вас заполучить!

— Им нужен мой титул, мэм, только мой титул. Это очень грустно.

— Да, это грустно, — поспешила согласиться Лексия. — У вас когда-нибудь возникало ощущение, что человек смотрит на вас, а видит в вас… не того, кем вы являетесь на самом деле?

Он кивнул:

— Да, и часто. При этом чувствуешь себя привидением.

— Именно! И хочется одернуть его и сказать: «Я тут, посмотри на меня!»

Они взглянули друг на друга с симпатией.

— Другие этого не понимают, — проговорила Лексия после недолгого молчания. — Никто не понимает, каково это…

— Никто, кроме нас.

— Да, кроме нас.

Молодые люди пошли дальше, через длинную вереницу комнат. И в обществе друг друга им было теперь намного комфортнее.

Когда осмотр был закончен, маркиз подал Лексии руку, и они по центральной лестнице спустились на первый этаж. Но чем ближе молодые люди подходили к дверям гостиной, тем медленнее становился их шаг. Казалось, что ни ему, ни ей не хочется туда входить.

— Интересно, думаете ли вы о том же, о чем и я, — тихо проговорил маркиз.

— Все будут сверлить нас глазами, когда мы войдем, — отозвалась Лексия.

— Именно, — согласился он. — И начнут строить предположения…

— …и усмехаться про себя…

— …и друг другу!

— Даже если у нас будут каменные лица, — в отчаянии закончила девушка.

— Они увидят то, что хотят увидеть.

Перед дверью они остановились.

— Может, нам лучше поссориться? — с надеждой спросила Лексия.

Он покачал головой:

— Решат, что это размолвка влюбленных. Что бы мы ни делали, они поверят только в то, чего сами желают.

— То есть мы в безвыходном положении?

— Нет! — решительно произнес маркиз. — Мы расстроим их планы.

— Но как?

— Вместе мы что-нибудь придумаем.

— И войдем рука об руку?

— Плечом к плечу!

Оба посмотрели на дверь. Лексия крепче взяла его под руку, и они вошли в комнату.

Сразу же подтвердились их наихудшие предположения. Окинув молодых людей быстрым взглядом, мистер Дрейтон и пожилые леди отвели глаза, стараясь скрыть свое любопытство.

Маркиз подвел Лексию к дивану и предложил чашку чая, которую та вежливо приняла.

Молчание становилось обременительным, когда дворецкий, к всеобщему облегчению, объявил:

— Милорд, вас желает видеть леди Овертон!

На лице маркиза отразилось удивление. В гостиную тем временем вошла женщина средних лет. Лексия подумала, что в молодые годы она наверняка считалась красавицей.

На новой гостье было платье простого кроя, неброское, но элегантное — именно такое, какое приличествует носить истинной английской леди, проживающей в загородном поместье.