— Не нужно извиняться, — вежливо возразил тот. — Право, я был бы очень рад вас принять.

— Что ж, значит, завтра мы все вместе ужинаем в Овертон-холле. В шесть я за вами заеду.

Мистер Дрейтон вышел из господского дома в самом восторженном расположении духа. Всю обратную дорогу он восхищался тем, как прошел день, а про себя готов был поклясться, что половина дела сделана.

— Не слишком радуйся, папочка, — одернула его Лексия. — Есть еще Марта, и я думаю, что леди Овертон строит на маркиза свои планы.

— Ха! Какой бы ни была эта Марта, если бы маркиз хотел на ней жениться, то давно бы это сделал. Нет, милая, он твой — только руку протяни!

— Папа! — Лексия указала взглядом на возничего.

— Глупости! Вышколенный кучер сразу же забывает все, что слышал, и наш Джек — именно такой.

* * *

Если и был у маркиза в этом мире настоящий друг, то это его лакей Дженкинс.

Уравновешенный, с неторопливыми манерами мужчина лет пятидесяти, он служил у его светлости уже пятнадцать лет и был ему очень предан.

Маркиз целиком и полностью доверял Дженкинсу и, готовясь ко сну, обычно делился с ним своими впечатлениями за день. Лакей удивился, заметив, что сегодня маркиз явно не в настроении.

— Надо ли говорить, милорд, что все ваши арендаторы и слуги надеются, что вы женитесь на этой юной леди. Для всех это будет большая радость!

— Для всех, кроме самой юной леди, — поморщился маркиз.

— К сожалению, милорд, тут вы правы, — проговорил Дженкинс со вздохом.

Маркиз посмотрел на него с изумлением:

— Тебе об этом что-нибудь известно?

— Милорд, я знаю точно: эта леди любит другого.

Эту фразу Дженкинс произнес тоном, не оставляющим сомнения в достоверности сказанного.

— И чувства леди настолько глубоки, что, боюсь, милорду будет трудно добиться ее расположения.

— Дженкинс, о чем ты? Кто сказал, что она любит другого?

— Леди сама так и сказала, милорд!

— Тебе?

— Нет, своему отцу. Джек, кучер Дрейтонов, ухаживает за моей племянницей Салли, она служит у вас младшей горничной. Когда они приехали днем, Джек пришел к ней на кухню поболтать. Салли — хорошая девочка, она сразу пересказала мне все, что узнала. По словам Джека, мисс Дрейтон с отцом ужасно поругались в карете, по дороге к вам.

— Из-за возлюбленного мисс Дрейтон?

— Да, милорд. Его зовут мистер Вейн Фримен, он американец. И мисс Лексия, судя по всему, по уши в него влюблена. И поэтому мистеру Дрейтону даже пришлось уехать из Штатов — ну, чтобы они с мистером Фрименом не виделись.

— Святые небеса!

— Отец запретил ей даже думать о нем, милорд!

— И она не может его забыть? — глухим голосом осведомился маркиз.

— Выходит, что не может.

— И сказала, что любит его? — последовал осторожный вопрос.

— Не только, милорд. Молодая леди пришла в неистовое волнение, расплакалась и заявила, что выйдет только за него или умрет!

— Понятно. Можешь быть свободен, Дженкинс.

— Доброй ночи, милорд!

И лакей с поклоном удалился.

Оставшись в одиночестве, маркиз погасил свет и долго сидел в темноте, обдумывая услышанное.

Он не был знаком с Салли, иначе знал бы, что она обожает мелодрамы и любовные истории, а Джек склонен все преувеличивать, особенно если хочет произвести впечатление на девушку.

Потом он подошел к окну и еще какое-то время в глубокой задумчивости смотрел на залитый лунным светом сад.

* * *

На следующее утро маркиз взял коня и направился к озеру, у которого они с Лексией беседовали пару дней назад. У него не было никаких конкретных ожиданий, но когда увидел ее вдалеке, понял, что был бы разочарован, если бы она не приехала.

Девушка тоже увидела его издалека и помахала рукой.

Она снова была в штанах, ехала по-мужски, и волосы ее были спрятаны под кепкой.

Маркиз надел старенький потрепанный костюм, который был на нем в их первую встречу.

Пару минут он с восхищением наблюдал, как она управляется с довольно крупным конем и тот повинуется малейшему ее движению.

Потом пустил своего скакуна легким галопом, указав рукой направо, на прогалину между деревьями. Лексия кивнула и поскакала туда.

Они встретились, и какое-то время их кони неслись галопом бок о бок, набирая скорость, подзадориваемые своими всадниками.

Лексия во всем была под стать маркизу. Ни намека на страх, какое бы препятствие ни встречалось на их пути: Лексия уверенно держалась в седле, когда ее конь перескакивал через высокую ограду или широкий ров. И если маркиз пришпоривал свою лошадь, то же самое делала и Лексия, принимая его вызов.

Ее близкое присутствие будоражило кровь маркиза.

Наконец они пустили коней шагом и вскоре остановились.

— Хвала небесам! — воскликнула Лексия. — Наконец-то я смогу отдышаться!

— Вы знали, что я буду вас ждать?

— Наверняка не знала, но надеялась на это. Вы даже представить себе не можете, как это ужасно, когда ни с кем не можешь нормально поговорить!

— Я знаю. Это и моя проблема тоже.

— Слышали бы вы моего отца! Вчера он целый вечер только о вас и говорил. Теперь, когда вы с ним познакомились, он считает, что вы — просто чудо!

— Полагаю, вы попытались его переубедить?

— Пыталась, но вы были с нами очень любезны и этим усложнили задачу. Мне придется очень постараться.

— Прошу меня простить, мэм, — смиренно проговорил он. — В следующий раз я буду вести себя не столь любезно.

У ручья они спешились и отпустили лошадей напиться.

— Отец знает, что вы здесь и в таком виде? — с улыбкой поинтересовался маркиз.

— Я сказала, что еду с вами на конную прогулку, поэтому он не стал возражать. Но я, по правде говоря, приехала повидать своего друга Фрэнка…

Улыбка маркиза стала шире.

— Значит, вы на него уже не сердитесь?

— Не могу позволить себе такой роскоши, — последовал откровенный ответ. — Кроме него, настоящих друзей у меня нет. А еще, — Лексия улыбнулась, — он мой шпион во вражеском лагере.

— С его помощью вам будет легче разобраться в намерениях маркиза, верно?

— Ну конечно! И я надеюсь сегодня услышать от него много интересного. Что говорили о нас вчера вечером, когда мы уехали?

— Тетушки от вас в полном восторге! Они нахваливали вас его светлости очень долго и энергично.