— Нет, — прочистив горло, ответил Данте. Смерть родителей была непереносима. Тогда он очень сильно хотел иметь брату или сестру. Однако потеря деда стала настоящим шоком. Он еще долго не мог прийти в себя. Со смертью бабушки будет то же самое. — Но у меня, буквально говоря, сотни двоюродных братьев и сестер. — Все, за кого он несет ответственность. Иногда это тяжелое бремя, но это не важно. Они его семья.

— Мне всегда казалось, что быть частью большой итальянской семьи — сказочно, — улыбнулась Ками. — Это правда?

— Сицилийской, — поправил Данте, затем нетерпеливо пожал плечами, чтобы отвести разговор от себя. — Мне не на что жаловаться. У тебя только один брат?

— Да, Рив.

— Старший?

— Младше на четыре года.

Принесли их заказ: блюда местной кухни, включая тартар из лося, опаленные гребешки на листьях настурции и копченый лосось с чипсами.

— Спасибо, — застенчиво улыбнувшись, проговорила Ками. — У меня закончились продукты, а на завтрак я успела съесть только йогурт. Как получилось, что ты выкупил «Тэбор», если занимаешься самоуправляемыми автомобилями?

— Когда умер дедушка, я взял на себя управление семейной корпорацией «Галло проприста». Мы занимаемся отельным и ресторанным бизнесом, грузоперевозками, импортируем и экспортируем.

— Я знаю, чем занимается «Галло», но я не это имела в виду. Самоуправляемые автомобили выходят за рамки деятельности компании. Почему ты владеешь курортным конгломератом, если твоя страсть — совершенно другая область бизнеса?

— Меня растили, как преемника деда. У меня два высших образования — бизнес и компьютерная инженерия. Последнее просто потому, что мне это интересно. Когда я окончил школу, самоуправляемые автомобили все еще были чем-то из области научной фантастики, но я верил в мечту. Дедушка верил в меня, и все мы верили, что он будет рядом с нами намного дольше, чем получилось на самом деле. Мне казалось, что я могу посвятить несколько лет своему хобби, но дедушка умер неожиданно. Мне пришлось забыть о своих интересах и взять на себя руководство «Галло».

— Тебе это нравится?

— Скажем так, я не имею ничего против. Не имеет значения. Я сделал то, что должен был сделать.

— А ты занимался автомобилями с тех пор?

— Неужели ищешь еще один путь для получения прибыли?

— И снова здравствуйте, — холодно прошептала Ками. — Не могу винить тебя за твой цинизм, но я не мой отец. Я просто поддерживаю разговор.

— Когда Стивен?… — спросил Данте. Ему было интересно.

— Восемь лет назад, — ответила Ками. Она отложила приборы, чтобы вытащить кредитную карту из кармана куртки.

— Убери, — прорычал Данте.

Ками положила карту на свой мобильный и поискала глазами их официанта.

— Убери немедленно, или это сделаю я.

Ками схватила телефон и карту и уставилась на него.

— Я не собираюсь сидеть здесь и выслушивать обвинения в том, чего я не совершала.

— Он мне нравился, — разъяренно проговорил Данте. Он снова почувствовал себя обманутым, преданным. — Поэтому я не поверил, что он смог так поступить со мной. — Данте сделал глоток вина. Кислое. Аппетит сразу пропал. — Как произошла авария? Пьяный водитель?

— Гололед на дорогах, — упавшим голосом проговорила Ками. От этих слов сердце Данте болезненно сжалось. — Мне предложили работу на горнолыжном курорте в Банфе, и я переехала туда на зиму, чтобы тренироваться в нерабочее время.

— Сколько тебе было лет?

Сейчас ей не больше двадцати пяти.

— Шестнадцать.

— Тогда ты сломала ногу?

— Да.

Ками до сих пор винила себя за то, что они оказались в тот день на скользкой дороге. Данте слышал это в ее голосе. Мог прочесть это в скупых напряженных жестах.

— Дело ведь не только в переломе? — спросил Данте, бросив мимолетный взгляд на белую линию шрама на шее.

— Ключица и проколотое легкое. За два месяца мне сделали шесть операций, потом реабилитация в течение года.

— Вся твоя семья была в машине? — спросил Данте.

Ками поджала губы и только кивнула в ответ.

— Мама умерла мгновенно. Я была без сознания. Папа поговорил с Ривом несколько минут, пытался объяснить ему, что делать, как остановить кровотечение. Риву было двенадцать, у него была сломана рука. Ему удалось взобраться на набережную и позвать на помощь. Прошло много времени, прежде чем хоть одна машина появилась на дороге, но все же помощь пришла, поэтому я все еще здесь. Мы всегда останавливаемся, если кому-то нужна помощь на дороге, поэтому я помогла твоей бабушке. Поэтому Рив хочет стать врачом. Он чувствовал себя таким беспомощным. Не вмешивайся в его планы, Данте, — твердо проговорила Ками, смотря прямо ему в глаза. — Дело не в моем отце и не в том, что ты из-за него потерял. Речь идет о помощи людям, которых мы с тобой даже не знаем и никогда не узнаем.

Данте как-то не задумывался над тем, что ее брат может стать пластическим хирургом или каким-то другим высокооплачиваемым врачом. Но весть о том, что у него настолько личная причина для получения медицинской степени застала его врасплох.

«Осторожно, — напомнил он себе. — Фэганы лжецы».

Но все было слишком реально и слишком жестоко. Он видел шрамы. Он слышал агонию в ее голосе.

— Что произошло после аварии? Куда вы отправились?

— В детский дом, — тускло ответила Ками. Она запахнула легкую куртку на груди. — Рив смог остаться со школьным другом. Я была рада за него. Хорошие люди. Узаконить опеку над ним было трудно. Они, конечно, ничего не сказали, но меня взять они не смогли. Я не жалуюсь. Мы редко виделись. Я жила в Эдмонтоне, он в Калгари. Как только мне исполнилось восемнадцать, я переехала в Калгари, нашла работу и квартиру. Получила опеку над ним.

Зазвонил ее телефон, и она посмотрела на имя звонившего.

— Рив вернулся домой. Я отправляю тебе сканы документов.

Телефон Данте завибрировал, но он даже не взглянул на него.

— Что? — нахмурилась Ками.

— У него был весь день на размышления, — признался он, пытаясь казаться безучастным, но он не мог отрицать, что ее рассказ сильно повлиял на него. Операции, погибшие родители, детский дом. И все же она не прошла мимо и оказала помощь нуждающемуся.

Взгляд Ками стал острым и колючим.

— Я попусту трачу свое время, — прошипела Ками, вскочила со стула и вышла.

Если он и звал ее, она ничего не слышала. Она была слишком занята, пытаясь игнорировать боль в ноге. Стиснув зубы, Ками прислонилась к перилам лестницы.

Только не плакать. Он того не стоит. Но слезы опасно подступали к глазам. И боль была не только физическая. Он продолжал ломать ее защиту: подарил ей этот сказочный день, целовал ее так нежно, что она была готова рыдать от сладости этого поцелуя.