— Я люблю этого человека, — сообщила ей Лили. — Я люблю Бенуа Донеля. Je suis très heu reuse[16]видеть его снова. Comprends?

Она еще раз поцеловала Бенуа сначала в одну щеку, потом в другую. Ее волосы неприятно лезли ему в глаза.

— Я хочу Элмо, — сказала Кейтлин и схватила Мари за руку.

— Я не знаю, где он, Кит Кат.

— Я хочу Элмо.

По крайней мере, у Мари появился повод вмешаться в разговор и подпортить радость французской актрисы.

— Ты не знаешь, где он, Бенуа? Элмо, игрушка Кейтлин? Ты его взял?

— Он в каком-то из чемоданов.

— Хочу Элмо, — стояла на своем Кейтлин.

— Он в багаже, Кейтлин, — объяснила Мари. Она вытащила из сумки плюшевого кролика.

— Voilà,[17]— объявила Мари.

Кейтлин потрясла головой:

— Нет.

Мари погладила пушистые ушки. Кролик ей нравился.

— Кто это разговаривает с папой? — спросила Кейтлин.

Мари обернулась. Как ее назвать: стерва, сука, французская актриса? Она пожала плечами.

— Я хочу чизбургер. — Кейтлин повысила голос. — Хочу к мамочке. Где мамочка?

— Мамочка на работе, глупая Фасолинка, — сказала Мари.

Дома Кейтлин никогда не спрашивала про мать. Эллен могло не быть дома четырнадцать часов, и никто этого не замечал. Кейтлин всегда была счастлива с Мари и с удовольствием проводила с ней время. Иногда, когда Эллен возвращалась домой, Кейтлин уже спала.

— Хочешь, я тебе почитаю?

Мари, замечательная няня, знающая, как правильно обращаться с детьми, вынула из сумки книжку о потерявшемся плюшевом медвежонке и принялась читать вслух. Бенуа по-прежнему торчал в проходе со своей умственно отсталой французской актрисой. Мари читала Кейтлин, а Бенуа вместе с Лили Годе решили наконец сесть и устроились на сиденьях позади. Пока Кейтлин переворачивала страницы, Мари украдкой косилась через плечо на французскую актрису, которая, держа Бенуа за руку, быстро-быстро рассказывала ему что-то по-французски.

Он бросил жену, бросил свой дом. Ради нее. Ради Мари. Она спасла его от скучного домашнего рабства, от Эллен. Но вот он сидит рядом ней и разговаривает с другой женщиной, с женщиной, которая целует его в губы, рыдает и разговаривает с ним о его бабушке. Все было не так. Неправильно. Французская актриса была симпатичной; у нее были длинные светлые волосы, и на ней была обтягивающая черная футболка. Но она была очень худой — чересчур худой, так что ее голова казалась Мари огромной по сравнению с телом. И взгляд у нее был быстрый, бегающий, как у какого-нибудь зверька.

Она положила голову на плечо Бенуа. Сквозь щель между сиденьями Бенуа посмотрел на Мари и попытался ободряюще кивнуть ей. Как раз в этот момент подошел бортпроводник с двумя бокалами шампанского. До спокойствия Мари было далеко. Слишком рано начала она злиться на Бенуа. Слишком рано для сожалений и упреков.

Мари не понимала, что такое сожаление. Например, не ее вина была в том, что Хуан Хосе решил покончить с собой. Когда он появился на пороге ее дома, она не могла знать, что случится дальше. Мари отвернулась от Бенуа и его французской актрисы. Донесся звон бокалов — они чокались. Французская актриса засмеялась. Смех ее был не менее отталкивающим, чем истерика со слезами. Мари взяла Кейтлин за руку и сделала вид, что кусает ее.

— Я ем твою руку, — зловещим голосом произнесла Мари. — Сейчас я съем ее всю. Вкусные, вкусные ручки!

Ручки у Кейтлин были чудесные — маленькие ладошки, крошечные пухленькие пальчики.

— Не надо, — засмеялась Кейтлин. — Нет. Не надо.

— Ну что ж, — задумалась Мари. — Тогда чем мы займемся?

— Давай смотреть телевизор, — решила Кейтлин.

Мари кивнула, совершенно успокоившись. Кейтлин по-прежнему знала, что и как нужно делать. Мари надела наушники на ее маленькую головку. На экране, встроенном в спинку сиденья впереди, появился французский мультфильм.

«О-ля-ля», — сказал черный кот.

— О-ля-ля, — повторила за ним Кейтлин. — Ля-ля-ля!

— О-о-о, — сказала Мари.

— Ля-ля-ля.

Чтобы смотреть французский мультик про черного кота, не обязательно было знать французский. Кейтлин не нужна была мамочка — она просто хотела узнать, где она. Элмо в чемодане. Мамочка в офисе. Ей даже не нужен был Бенуа. Только Мари. Мари нашла в сумке пачку сырных крекеров-рыбок, и они с Кейтлин смотрели телевизор, ели крекеры и были совершенно счастливы. Мари старалась не жалеть об огромной плазменной панели, стоявшей в гостиной Эллен, и об удобном кожаном диване, на котором она пересмотрела так много дурацких фильмов. Об их с Кейтлин неизменном распорядке дня. О жизни, которая осталась позади.

В доме Эллен Мари была счастлива.

Французская актриса выглядела такой хрупкой. Словно она ежеминутно нуждалась в мужчине, не могла даже дышать самостоятельно. Она то и дело клала голову на плечо Бенуа. Или на его колени.

— Никогда не будь такой, — сказала Мари Кейтлин. — Никогда.

Самолет приземлился. Бенуа и французская актриса разговаривали все время, пока шли через зал аэропорта, и потом, когда проходили таможню и паспортный контроль. Мари и Кейтлин стояли в другой очереди, для иностранцев. Они продолжали разговаривать и у багажной ленты, пока Мари высматривала их дурацкие чемоданы. Они появились один за другим: четыре чемодана, коляска и, наконец, рюкзак Мари.

— Все, — сказала Мари Бенуа.

Она погрузила багаж на тележку. Бенуа разговаривал с французской актрисой.

— Вези, — сказала Мари. Он повез тележку.

Мари взяла Кейтлин за руку и кивнула французской актрисе. Собственно, этого достаточно. Путешествие окончилось, и настало время прощаться. Но в тот момент, когда Мари, Бенуа и Кейтлин вышли из здания аэропорта и должны были, по идее, усесться во французское такси и отправиться навстречу своей новой жизни в Париже, Мари обнаружила, что Лили Годе от них не отстает. Более того, она принялась подталкивать их к ожидавшему ее черному автомобилю.

— Вы остановитесь у меня, — объяснила она Мари. — У меня полно места. Вам будет очень удобно. У меня много комнат. — Она взглянула на Кейтлин: — А для тебя у меня есть игрушки. Куклы, очень красивые.

Мари посмотрела на Бенуа. Она ни разу не спросила его, где они будут жить, когда приедут в Париж. Ей это даже в голову не пришло. Она думала, что они обсудят все в самолете, но Бенуа всю дорогу занимался французской актрисой. Мари полагала, что у него есть какой-никакой план. Все же это его страна.

— Это хорошо, — заверил ее Бенуа. — Очень удачно, что мы встретили Лили. В ее квартире Эллен нас не найдет.