Если бы Годунов вошел в ту же дверь, она бы его непременно заметила. От соседней двери он бы не успел протолкаться, чтобы принять ее в свои объятия. Он не успел бы, даже если уже был в поезде, поскольку никоим образом не мог увидеть ее из окна, ведь "Маяковская" -- станция закрытого типа. Оставалось поверить в то, что их встреча действительно произошла совершенно случайно.

Лерины рассуждения были весьма логичны, но одну возможность она упустила из виду: Макс мог войти в вагон не перед ней, а следом за ней. Позади себя в толпе она его почти наверняка не заметила бы, зато ему, такому большому и сильному, ничего не стоило оказаться в нужном месте в нужный момент. Столь простое соображение Лере в голову не пришло, и она все-таки решилась считать их встречу случайностью. Да и что, собственно, произошло? Ну, проехал мальчик с ней лишнюю остановку, что с того? Допустим даже, он ею немного увлекся. Такое бывает: студенты порой увлекаются молодыми красивыми преподавательницами, а студенткам случается увлечься молодыми красивыми преподавателями. К примеру, все девчонки были без ума от великолепного доцента Сербского, читавшего им историю. А он шарахался от них, как черт от ладана. Это было ужасно смешно и страшно всех интриговало. Более других любопытство обуяло Люду Давыдову, которая буквально с первого дня положила глаз на своего однокурсника Славика Пышкина и потому личного интереса к Сербскому не имела. Будучи девушкой очень энергичной, она весьма оперативно навела справки и выяснила, что бедолага уже был женат аж на трех своих студентках. По очереди, разумеется. В третий раз он развелся совсем недавно и, видимо, решил взять тайм-аут.

Выглядеть смешно в глазах своих студентов Лере вовсе не хотелось, поэтому она решила не поддаваться паранойе. О природе же участившихся случайностей -- ведь за одной "случайной" встречей с Максом Годуновым последовали и другие -- она старалась задумываться поменьше.

10

Два с половиной года спустя их отношения не претерпели серьезных изменений, разве что теперь Макс иногда провожал Валерию Павловну до самого дома.

В ту пасмурную весеннюю субботу ее настроение было так себе, что-то мешало ей при взгляде на окружающий мир проявить чуть больше оптимизма. Вдруг Лера увидела ее. Собственно, "она" это или "он", в тот момент Лера еще не знала. Вернее, их было двое -- "девочка" и "мальчик", как объяснила женщина, продававшая около метро щенков. Очаровательны были оба, но почти полностью рыженькая "девочка"...

-- Прелесть какая!.. -- с детским восторгом выдохнула Лера. Она погладила пушистую рыжую шерстку и тут же ощутила, как маленький бархатный язычок коснулся ее пальца.

-- Девушка, возьмите ее, я вам совсем недорого отдам, мне главное, чтобы собачка в хорошие руки попала, -- стала уговаривать женщина.

Но Лера, как будто испугавшись собственного импульса, отдернула руку и, прижав ее к себе, отрицательно покачала головой:

-- Я не могу позволить себе завести собаку. Я живу одна, и большую часть дня меня нет дома.

Она даже не представляла, какое разочарование отразилось в тот момент на ее лице.

-- Валерия Павловна, если вы ее возьмете, то будете уже не одна, -- совершенно некстати вмешался в разговор Макс. -- Ну а дома вы не бываете, потому что вас там никто не ждет.

В чем-то он был прав, и Лерино настроение стало гораздо хуже, чем "так себе". Однако ответить резкостью она не успела.

-- А знаете, Валерия Павловна, -- предложил вдруг Макс, -- если вы ее возьмете, я, пожалуй, возьму второго.

Забыв о своем испортившемся настроении, Лера уставилась в его обескураженное лицо. Было совсем не похоже на то, что он обдумал свое предложение прежде, чем его высказать, как это принято у людей здравомыслящих. Скорее наоборот. Тем не менее забирать свои слова назад Макс не стал.

-- Нет, серьезно, вы берете "девочку", а я "мальчика". Идет? -- Если его голос и звучал недостаточно твердо, то лишь самую малость.

Во всяком случае, Лера этого не заметила. Правда, сейчас она была занята неравной борьбой с искушением. Заводить собаку она в принципе не собиралась, отлично понимая, что такой шаг с ее стороны был бы безответственным и нецелесообразным. Но просто уйти и оставить здесь Агату... Агату? Оказывается, мысленно она уже дала щенку имя. И все-таки, если бы не провокационное предложение Макса, искушение, быть может, и не победило бы.

В понедельник, когда в преподавательской началось какое-то выяснение отношений, Лера предпочла оттуда сбежать. В аудитории она появилась еще в середине перерыва. Как ни странно, почти вся группа оказалась в сборе.

-- Валерия Павловна, -- с места в карьер выпалила Катя Демина, -- а как зовут вашего щенка?

Пожалев о том, что делать выбор из двух зол в пользу конфликта между коллегами уже поздно, Лера постаралась взять себя в руки.

-- Агата, -- сообщила она, мило улыбаясь и мысленно примеряя к Максу те нехорошие слова, которые знала. Правда, вспомнить Лера успела всего парочку, потому что Катя перешла уже к рассказу о собственном щенке.

На одном дыхании девочка выдала, что у них тоже недавно появилась собака, такая лапочка, такое солнышко, такой миленький поросеночек, бультерьерчик по имени Цезарь.

К Лериному облегчению, больше вопросов ей никто не задавал. Ребят сейчас занимали подробности о щенке Макса, поскольку все уже знали, что он приобрел его без санкции предков.

Годунов-младший не имел ничего против того, чтобы удовлетворить любопытство товарищей. Однако хороший сын должен быть еще и лояльным по отношению к своим родителям, а Макс все-таки был хорошим сыном. Поэтому в краткой версии, предназначенной для широкой публики, некоторые наиболее забавные подробности ему, к сожалению, пришлось опустить.

Уже после окончания пары для Леры он восполнил пробелы, и в полном изложении история, поведанная Максом, была такова.

Поскольку вопрос о том, чтобы завести собаку, не возникал лет восемь, его родители считали, что он уже и не возникнет. Естественно, они были шокированы такой "детской выходкой" со стороны сына, но мама, как и полагается опытному педагогу, довольно быстро взяла себя в руки. Что касается отца, сначала он проявил свою знаменитую невозмутимость.

Потом щенок стал пробовать на зуб книги по физике, которые стояли на нижней полке стеллажа, и Борис Федорович обиделся. В особенности потому, что щенок не тронул ни одной книги Майи Германовны, правда, на той полке их практически не было. Наконец песик все-таки нашел одну. Он ее совсем немного пожевал, и ему стало очень плохо.

Надо полагать, это было простым совпадением, однако Борис Федорович заявил, что собака отравилась учебником по педагогике, и произнес обличительную речь, суть которой сводилась к тому, что вряд ли книга побывала в руках кого-то из последователей Екатерины Медичи, а значит, педагогика в отличие от физики вредна для здоровья. Далее он провозгласил, что, так и быть, берет щенка под свое покровительство, и тут же нарек его Ньютоном, хотя еще пять минут назад говорил, что ему абсолютно все равно, как будут звать эту собаку.