Матвеев сел на переднее сиденье и обратился к водителю:

— Коля, если со мной что случится, портфель с документами не должен попасть в руки врага!

— Та все будет нормально, Александр Иванович! Долетим как на крыльях! — заверил Николай и утопил педаль газа до пола.

Опасения Матвеева оказались излишними. За всю дорогу над их головой не появилось ни одного вражеского самолета, а из перелесков не прозвучало ни одного выстрела. Николай блеснул мастерством, ловко уходил от воронок, и через полтора часа они были в расположении управления Смерш 1-го Белорусского фронта. Поручив машину и автоматчиков коменданту, Матвеев поднялся на второй этаж, доложил дежурному о прибытии и, сгорая от нетерпения узнать решение Вадиса по замыслу операции, поспешил в кабинет к майору Михайлову. Тот был один и занимался тем, что перебирал гору папок.

— Хо, Александр Иванович, легок на помине! — добродушно пробасил Михайлов.

— Здравствуй, Володя! — приветствовал Матвеев и поинтересовался: — Как служба?

— Не мед. Звезд с неба не хватаю, сейчас они катятся на погоны тем, кто там, — с сарказмом произнес Михайлов и ткнул пальцем в потолок.

Матвеев хмыкнул и заметил:

— Ладно, не прибедняйся, ты же не в подвале сидишь.

— А-а, надоело в кабинете штаны протирать и пыль с бумаг сдувать.

— Ну ты это брось, Володя. Кому-кому, а тебе грех жаловаться, сидишь на активных мероприятиях.

— Вот именно, сижу. Надоело, хочется в поле повоевать.

— Какие твои годы, еще навоюешься. Лучше скажи, как оценили мои предложения по Надежде, только не томи, — торопил с ответом Матвеев.

Михайлов улыбнулся и спросил:

— Что, на мое место метишь?

— Не говори глупостей, мне и на своем месте хорошо. Так что скажешь?

— Предложения интересные. Замысел операции толковый. Ввод в поле зрения спецслужбы оригинальный. Если все сложится и французы клюнут, то можешь вертеть дырку на кителе под орден.

— Да ладно, — отмахнулся Матвеев и уточнил: — А какое мнение на этот счет у Александра Анатольевича?

— Резолюция положительная. Деталей не знаю, услышишь на докладе.

— Ясно. С резолюцией можно ознакомиться?

— К сожалению, нет. Все материалы по Надежде у моего сменщика, а он ушел в штаб фронта.

— Сменщика?!.. А ты куда собрался?! — опешил Матвеев.

Михайлов плотно прикрыл дверь и, понизив голос, сообщил:

— Ухожу на нелегальное положение в Баварию. Как говорится, на новый фронт.

— Так война, можно сказать, закончилась?

— Да, для армии она закончилась, а у нас только начинается, но другая война! Вот возьми, почитай! — Михайлов открыл сейф, достал синюю папку с документами, швырнул на стол и в сердцах сказал: — Союзники хреновы! Если вчера исподтишка гадили, то сегодня уже норовят нож в спину воткнуть!

Матвеев присел за стол и обратился к ориентировкам, поступившим из Главного управления контрразведки Смерш. В них приводились факты не просто недружественных шагов спецслужб союзников по антигитлеровской коалиции, а откровенно враждебных действий с использованием бывших сотрудников абвера, Главного управления имперской безопасности Германии и их агентов. Взгляд Матвеева скользнул по строчкам, и его глаза округлились.

Москва ориентировала управления Смерш на местах.

«…В ходе проведения оперативно-войсковой операции частями НКВД в западной части Литвы было уничтожено 122 участника бандитско-террористического подполья. В плен захвачено 15 человек. Среди них выявлено 2 агента английской разведки. В схронах обнаружено 4 английские портативные, коротковолновые радиостанции, 2 радиомаяка, а также более двух миллионов рублей…»

В другой ориентировке сообщалось, что в западных областях Украины за 1944-й и первые месяцы 1945 года войсками НКВД:

«…Проведено более 6,5 тысячи оперативно-войсковых операций. В ходе них убито свыше 30 тысяч участников ОУН — УПА, около 45 тысяч захвачено в плен, 3,5 тысячи явились с повинной…

С марта 1945 г. отмечается воздушная заброска авиацией США и Великобританией, а также наземным путем с территории Польши агентов, оружия и боеприпасов бандитско-повстанческому подполью, действующему на территориях Львовской, Тарнопольской и Ровенской областей…»

Читая следующую ориентировку, Матвеев не мог поверить своим глазам.

«…По перепроверенным оперативным данным, командование союзнических войск не предпринимает мер по расформированию частей вермахта и разоружению военнослужащих, сдавшихся в плен.

С начала апреля с.г. на территориях земли Шлезвиг-Гольштейн и в Южной Дании размещено с сохранением штатных и организационных структур 13–15 немецких дивизий. Они находятся в специальных лагерях под началом прежних командиров. С участием офицеров-инструкторов армий США, Великобритании, Франции с ними регулярно проводится учебно-боевая подготовка.

Вооружение этих немецких дивизий не уничтожено и не вывезено, а хранится в исправном состоянии на складах на территории лагерей…»

— Они, что, воевать с нами собрались?! Но это же… — у Матвеева не нашлось слов.

— Вот такие союзники, мать их… — выругался Михайлов.

— Володя, но это же ни в какие ворота не лезет! — к Матвееву вернулся дар речи.

— Да какие на хрен ворота, Саша! Вот, почитай, только никому не говори! — предупредил Михайлов, достал из сейфа еще один документ и положил на стол.

Гриф особой важности и подпись руководителя Смерша Виктора Абакумова говорили сами за себя. Матвеев впился глазами в текст.

«…По данным резидентуры НКГБ СССР, в Лондоне в начале апреля 1945 с.г. в резиденции премьер-министра Великобритании состоялось строго конфиденциальное совещание с участием членов Объединенного штаба планирования военного кабинета. На нем премьер-министр У. Черчилль поручил разработать план операции по нанесению внезапного удара по СССР. Операция получила кодовое название «Unthinkable» («Немыслимое»). Ее замыслом предусмотрено…»

Матвеев вчитывался в ориентировку, а в голове не укладывалось, как такое возможно. То, что замыслили в Лондоне, было верхом цинизма и низости. Скрип двери заставил его встрепенуться. В кабинет вошел сухощавый капитан. Твердый подбородок, спокойный и уверенный взгляд серых глаз, упрямый ежик волос говорили о волевом характере, а высокий лоб — о недюжинном уме. Орден Отечественной войны I степени, Красной Звезды и Красного Знамени свидетельствовали: капитан нюхал порох не на стрельбище, а на передовой. Выправка выдавала в нем кадрового военного.

— О, Иван Лаврентьевич, легок на помине! — воскликнул Михайлов и объявил: — Знакомься, Александр Иванович, это и есть мой сменщик!

— Начальник отдела Смерш 3-го отдельного учебного танкового полка Устинов. Откомандирован для исполнения обязанностей начальника 3-го отделения, — доложил капитан.