…Еще час я просидела над бумагами. Но чем дальше, тем труднее мне было сосредоточиться. Мысли ускользали, то и дело возвращаясь к тому, что происходило прямо сейчас в гостиной на первом этаже.

Я умирала от любопытства.

И в конце концов не выдержала и спустилась, но не стала подходить к двери. Замерла на лестнице, спрятавшись в полумрак. За приоткрытой створкой раздавались голоса, смех.

– …И тогда я говорю им: мадам, засуньте эти инвестиции себе в задницу, справлюсь и без ваших денег… – раздавался тихий хрипловатый голос гостьи.

Девушка явно была не из тех, кто стесняется крепких словечек. Но моим мужчинам это, кажется, нравилось. Кто-то из них добавил со смехом:

– О, у мадам Смит обширное… поле для инвестиций…

Было очевидно: людям, которые собрались за этой дверью, интересно друг с другом. Они, скорее, добрые приятели, и проводить время вместе доставляет им истинное удовольствие.

Не желая дальше это слушать, я вернулась в комнату, закрыла дверь и упала на кровать. Изнутри росло, увеличивалось странное чувство, в котором мне было трудно признаться даже самой себе, настолько оно было нелепым.

Ревность.

Эмилия, ты серьезно?

Похоже, что так…

Пусть это глупо, но меня нечеловечески раздражала вся эта ситуация. Я хотела быть в обществе этих двух мужчин, хотела, чтобы они так же шутили со мной, чтобы им было со мной интересно.

Только вот моя роль в этом доме совсем другая.

Утро встретило меня серыми красками неба – как раз в тон моему настроению. Только если небо могло пролиться дождем, выплеснуть обиду и боль, у меня такой возможности не было.

Я здесь для развлечения хозяев дома. Вряд ли они будут счастливы увидеть мою зареванную физиономию. Мне полагается улыбаться, быть послушной и готовой сделать то, что они захотят. Кажется, я ничего не забыла?

Вчера я ликовала, что избавилась от швабры и щеток, а сейчас с удовольствием бы помахала ими, чтобы отогнать печальные мысли.

Как я ни старалась отвлечься, вспоминался прошедший вечер. И та женщина. Эффектная, красивая – я видела ее мельком, но образ четко отпечатался в памяти… Слишком уж ярко на этом фоне стала видна моя собственная незавидная роль.

Любовница. Пленница. Игрушка, от которой они избавятся, как только вволю натешатся. Но, может, это и к лучшему?

Если они скажут, что я могу уйти, испытаю ли радость?

Я честно ответила себе: «Нет».

Я не хочу, чтобы это заканчивалось… И вообще. Почему я решила, что она чем-то лучше меня? Да, они болтали с ней. Но их страсть, их жадные взгляды – все это принадлежит мне.

Я поняла, что я хочу увидеть Клайда и Роберта, услышать их голоса, почувствовать на себе взгляды, от которых внутри меня зажигаются огоньки.

Поспешно одевшись, я поторопилась спуститься. Да, они уезжают рано, но я еще могу их застать. Просто пожелаю им доброго утра…

Я сбегала по лестнице, когда услышала звук отъезжающего авто. Застыв, вцепилась в перила. Горничные делали вид, что заняты работой, но я поймала взгляд одной из них.

– Доброе утро, – сказала я. – Мистер Олафссон и Дэниэлс уже уехали?

– Только мистер Олафссон, мэм, – ответила одна из горничных. – Мистер Дэниэлс у себя в кабинете. Просил, чтобы его не беспокоили.

Кивнув, я прошла мимо них.

Последняя фраза… для чего она добавила ее? Когда Роберт отдавал это распоряжение, имел ли он в виду и меня?

Наверное, да.

Неуверенность, удачно задушенная мною, снова подняла свою ядовитую голову.

Завтрак… не помню, что именно я ела. Так, просто забросила в себя кое-что из еды, выпила кофе – чтобы хоть чем-то занять свои мысли. И вышла из кухни, раздумывая, чем бы занять себя.

Поплавать в бассейне? Прогуляться у дома? Посидеть в беседке? Что-нибудь почитать? Нет, не хочу.

Проходя мимо кабинета, я невольно замедлила шаг. Мелькнула мысль – постучаться, войти. И тут же сомнение – а как же распоряжение хозяина дома?

Ну вот и проверю, относится ли оно ко мне тоже!

Я решительно постучала в массивную дверь и, услышав мужской голос, толкнула ее. Роберт сидел за столом: стопки документов, ноутбук, в котором он что-то сосредоточенно читал, застывшие над клавиатурой длинные пальцы…

А мой взгляд почему-то зацепился за его расстёгнутый ворот. И мне стоило огромного труда посмотреть в глаза. Наверное, из-за тишины, которую хозяин дома оборвать не спешил. И из-за того, что я знала, чувствовала: сейчас он тоже рассматривает меня.

Вот его взгляд мазнул по моему лицу, опустился к шее, груди, коснулся моих ног, обтянутых джинсами, и медленно поднялся вверх.

– Ты что-то хотела, Эмилия?

Голос прозвучал деловито и сухо, заставив меня растеряться.

– Просто зашла поздороваться, – выдавила я, натянуто улыбнувшись. – Пожелать доброго утра.

– Хм. Доброе утро, Эмилия, – ответил он. – Жаль, что Клайд уже уехал, не дождавшись твоего пожелания. Ему бы было приятно.

Это издевка? Я вгляделась в лицо Роберта, но оно было совершенно бесстрастным.

– Извините, что побеспокоила, – поспешно пробормотала я. – Не буду вас отвлекать.

– Ничего, ради этого стоило прервать работу над многомиллионным контрактом.

И снова ни тени иронии в голосе или во взгляде. Но у меня было ощущение, будто мне влепили увесистую оплеуху. Где я, а где многомиллионный контракт? Несовместимые вещи.

Он просто поставил меня на место.

– Прошу прощения, – обронила я и резко захлопнула дверь.

Получилось сильнее, чем я рассчитывала, гул от грохота эхом прокатился по пустому коридору.

Едва я поднялась к себе в комнату, как в дверь постучали. Роберт? Решил устроить мне разнос за то, что я хлопаю дверями? Я внутренне сжалась, готовясь к противостоянию… Или к чему-то еще. Но на пороге стояла одна из горничных.

– Это доставили для вас, мэм, – сказала она, водрузив на журнальный столик штук пять пухлых бумажных пакетов.

Следом за ней вошла другая горничная – с какими-то коробками.

Они быстро ушли, словно боялись чего-то.

Чего? Да какое мне дело!

Я с удивлением рассматривала отличительные знаки модных брендов одежды. Раскрыла один из пакетов: в нем оказалось белье красного, черного, лилового, белого цветов. Их любимые расцветки? Дорого, провокационно.

Хм, а еще были чулки, два корсета, туфли на высоченной шпильке, полупрозрачный пеньюар тоже красного цвета. Два шикарных вечерних платья – короткое и в пол. И кое-что из вещей попроще. На первый взгляд попроще, для повседневной носки, а вот цена там тоже была заоблачной, я даже не сомневалась.