Внезапно взгляд у него стал грустным, каким-то потерянным.

— А, черт его знает. Сам не знаю. Все ехали, я тожесорвался с места. А зачем приехал — честное слово не знаю.

— Давно приехал? — Да уже десять лет, —посчитал он по пальцам.

Таксист обернулся к нам. — Куда едем? — спросил попо-английски. — Куда? — спросил в свою очередь Леонид. — Вмагазин рыболовных принадлежностей, для рыбаков Есть здесь такой?

— В Нью-Йорке есть все, — победно сказал мой«гид», — : это столица мира.

Он долго говорил что-то водителю, пока тот наконец некивнул, трогая машину с места. — А тебя как зовут? — спросилЛеонид. — Георгий. Можно просто Жора. — Слушай, Жора, а на кой чертты сюда приехал. Ну раньше ехали, я понимаю, бежали от коммунистов, отсоветской власти. А сейчас зачем. Что есть хорошего в этой обосранной стране?

— Ты же только что сказал, что Нью-Йорк — столица мира.

— А мир весь гавно, — рявкнул он грозно. Таксистобернулся на нас.

— Езжай, — махнул ему Леонид, — ничегохорошего в этом мире нет. Ты мне, поверь. Я был в Израиле, Австрии, Голландии,Франции, теперь вот Америка. Ничего хорошего нет. Везде одно и то же. Мужчины —дураки и сволочи, а бабы все — прошмандовки. Ничего хорошего в этом миренет, — повторил он грустно.

Мы ехали довольно долго, минут пятнадцать, пока наконец неостановились у нужного магазина. В этом магазине мы пробыли недолго, буквальнонесколько минут. Затем заехали в еще один магазин, и на этом я закончил своипокупки. Отпустив такси, мы зашли пообедать в небольшой итальянскийресторанчик.

— Теперь мне нужна машина, — сказал яЛеониду, — ты умеешь водить?

— Я догадался, — кивнул он, — ты хочешьограбить банк, и чтобы я был твоим водителем. Половина добычи моя.

— С одной рукой? — спросил я его. —Да, — он чуть смутился, — об этом я не подумал. Значит, ты какой-томошенник. Задумал крупную аферу. — Поэтому обратился к первомувстречному, — мои вопросы были хуже кулаков. Он еще раз подумал.

— Значит, ты от кого-то скрываешься. — И поэтомухочу, чтобы ты меня отвез в другой город? Хватит придумывать глупости. У тебяесть права? — Нет, — виновато ответил он, — вернее где-то были,но я потерял. — А водить умеешь? — Думаю, да. — Что значит,думаю? — с этим типом мог мог разозлиться даже святой. — Давно неводил машину. Десять лет, — признался он мне наконец. — А в Союзеводил?

— Там у меня была своя машина. «Жигули», третья модель.

— Значит, умеешь. А где посеял водительские права, непомнишь? — Не помню, — он явно огорчился, потом вдруг сказал: — Всевремя хочу спросить у тебя, где ты потерял свою руку? — В Афганистане.

— Я так и думал, — вздохнул он, — это был нашрок. — Ты тоже был там? — спрашиваю его. — Нет, — он вдруготвернулся. Официант принес нам пиццу и кока-колу. Поставив все на столик, онулыбался, показав все тридцать два великолепных белых зуба, и удалился. Мыпринялись за еду.

Я подозвал официанту заказав еще по стаканчику мартини.

Тот быстро выполнил заказ.

Леонид долго глядел на стакан с янтарной жидкостью, потом,подняв его, сказал твердо и трезво: — За всех павших, — поднялся и стоявыпил.

Этого я от него не ожидал. А я сижу, как дурак, и ничего непонимаю. Потом поднялся и тоже выпил. После мартини стал что-то соображать.Заказал еще два стакана. — Кто там у тебя погиб?

— Сын. Единственный сын, — ответил Леонид. А вовзгляде такая мука, что у меня аж мурашки по коже ползут.

Я, не спрашивая, выхватил у официанта второй стакан и выпилзалпом. Потом попросил принести бутылку виски. — Где погиб? — спрашиваю. —Точно не знаю. Пришло сообщение, что пал смертью храбрых под Кабулом. Гдеименно, не уточнили. Ему было девятнадцать лет. — Ясно.

— Ничего тебе не ясно. Жена не смогла выдержать иумерла через полгода. А я приехал сюда. Вот и вся моя история, — закончилон с каким-то ожесточением.

— Ладно, Леонид, все. Больше не будем об этом, —предложил я. Тут официант принес нам бутылку этого чертового виски, и мынемного выпили. Мне много пить нельзя — я на работе. А вот Леонид меня удивил.Он тоже не стал пить, словно его боль так мутила душу, что здесь никакойалкоголь помочь не мог.

Вечером я отвез его в свой номер. Постель у меня быладвуспальная, хотя комнатка очень маленькая. Он лег прямо в одежде и сразузахрапел. Я привез его не потому, что не доверял. Нет. Такой подставки небывает. Просто вспомнил Афган, своих товарищей, всех погибших ребят.

А потом сел к маленькому столику в своей комнате и долгоизучал карту Филадельфии, продумывая план завтрашнего дня. Завтра у меня будеточень сложный день. Я разделся, прошел в ванную комнату и еще часа дватренировался. Кажется, все получилось так, как я того хотел. Теперь все зависитот моего умения завтра вечером в отеле «Варвик». А его я еще вообще не видел. Ине нужно. Зря гусей дразнить не стоит. Потом лег спать рядом с Леонидом. Тоже водежде. Утром я его с трудом разбудил, он крепко спал, видимо, хорошие снывидел. Проснулся, даже улыбался. Мы с ним быстро позавтракали и поспешили наавтобусную станцию. Нужно было спешить. Сегодня вечером мне предстоит оченьсложная работа.

Вы думаете я ему слишком доверял? Нисколько. Скорее онслишком доверял мне, заснув у меня в номере. А я сплю чутко, слышу все даже восне. Если бы он захотел сбежать от меня с моими деньгами или кокнуть меня, я бысразу услышал. И хотя у меня всего одна рука… В общем у Леонида не было быникаких шансов. Просто в номере нашли бы его труп. А после услышанного про егосына мне этого делать совсем не хотелось.

Лазарь был в ярости. Он не кричал, не ругался. Но стоявшиеперед ним люди знали, что его шипение хуже любого ругательства. Француз стоял уокна и курил, не вмешиваясь в разговор.

— Как, — шипел Лазарь, — как вы могли послатьтуда таких болванов? Мало того, что они ушли в два часа ночи, не дождавшисьэтого человека, они еще и расспрашивали о нем портье, который и предупредилэтого Махрушкина. Где были ваши головы? Как вы могли довериться таким идиотам?И как я могу верить теперь таким болванам, как вы? Оба стоявших молчали,опустив головы. — Убирайтесь, — наконец произнес Лазарь, отпускаясвоих помощников. Оба быстро вышли из комнаты.

Француз по-прежнему стоял спиной, пуская кольца дыма. Лазарьпосмотрел на него. Он видел только затылок своего шефа.

— Что ты об этом думаешь? — наконец спросилФранцуз. — Это тот самый убийца, о котором нас предупреждали. Он поселилсяв отеле «Бельведер» под фамилией Махрушкина, а потом исчез. Если бы мои кретиныне поспешили, они вполне могли его взять. А теперь он исчез окончательно искрывается где-нибудь в другом месте.

— Какая разница? — спросил, не оборачиваясь,Француз, — мы ведь знаем его фамилию. Он не может ее изменить.