— А если у него второй паспорт? — нахмурилсяЛазарь.

Француз наконец обернулся, подошел к столу. Взял нескольколистков бумаги, бросил их на диван, перед Лазарем.

— Здесь списки всех, получивших визу в американскомпосольстве в Москве за последние десять дней. Из них половина прилетела вНью-Йорк. Если хочешь, гложешь проверить и эти списки. Но мои знакомые ужепроверили по компьютеру. Человека, похожего на Махрушкина, среда них нет. Такчто ищите именно его.

— Может, он уже здесь, в Филадельфии, —пробормотал Лазарь, изучая списки.

— Не может, а точно здесь. Твои люди работают сгостиницами?

— Со вчерашнего дня. Проверили все соседние гостиницы.«Латхэм-отель», «Холидей Инн», «Ритц-Карлтон», «Барклай» — нигде неостанавливался этот Махрушкин. Сегодня утром проверяли еще раз.

— Проверьте и другие гостиницы. Не обязательно, чтобыон остановился совсем рядом, — посоветовал Француз.

— Уже делаем. Пока никаких результатов. Француз сел на диван,потушил сигарету в пепельнице, стоявшей на столике, и откинулся наподушки. — Что думаешь делать с Филином? — Мы разместили его всоседнем сюите* А его людей отправили на другой этаж, сказали — нет мест. Какон все-таки решился, не понимаю.

— А я понимаю. У него появились в последнее времяхорошие связи в разных кругах, в том числе и среди чиновников. Видимо, в Россиикто-то решил, что не стоит делиться с нами. Все можно брать самим.

— А мы им мешаем, — объяснил Француз, потом,подумав немного, добавил: — И не только мы. Другие тоже мешают. Лазарьнасторожился. — Думаешь, может быть «баня»? — А где еще можно насвсех собрать. Может, Филин даже не догадывается об этом. Собрать всех«авторитетов» и устроить им «баню». Это мечта любого фраера. Такой шансупускать нельзя.

— Не получится, — возразил Лазарь, — чтобыустроить такую «баню», нужно огромное количество взрывчатки. А где ее взять,где разместить? Ваш зал находится в глубине гостиницы. Туда не долетит дажевыстрел из гранатомета. Мы все предусмотрели.

— Видимо, не все, — тихо сказал Француз, закрываяглаза, — раз упустили убийцу, видимо, не все.

— Мы его не упустили. Он даже не знал, что мы на негоохотимся. — Теперь знает…

— Теперь знает, — согласился Лазарь, — но и мызнаем. Его фото у всех моих людей, на всех этажах. В гостинице будут сорокнаших человек и еще тридцать из охраны наших гостей. — У них будет оружие?

— Нет, мы отберем его при входе. Среди них не будетМахрушкина, это я гарантирую.

— Обидно, — вдруг произнес Француз, не раскрываяглаз, — так глупо и обидно.

— Что обидно? — Лазарю совсем не нравилосьнастроение шефа.

— Обидно, если умрешь от руки человека с фамилиейМахрушкин. Одно дело, когда тебя убивает Дантес, совсем другое — Махрушкин.Лазарь не понял, шутит шеф или говорит серьезно. — Пусть он об этом и недумает. Если он появится рядом с отелем, Мы его возьмем. И его не спасет дажеего глупая фамилия.

— Ты все-таки следи за Филином и его людьми, —посоветовал Француз, наконец открыв глаза, — особенно за его людьми.

— Мог бы не говорить. Может, вообще не нужно егопускать на совещание? Они посмотрели друг другу в глаза. — А куда тыденешь три трупа, — улыбнулся Француз, — и что я скажу своим гостям.Что Филин улетел? Они могут не понять. Ведь мы гарантировали всембезопасность. — А после совещания?

— Это другое дело. Если вдруг он решит задержаться…

Француз выразительно усмехнулся. — Я вызовулюдей, — поднялся Лазарь. Он уже выходил из комнаты, когда его позвалшеф. — Лазарь, — очень тихо сказал Француз, — если со мнойчто-нибудь случится, ты прими на себя мою месть. И мое дело тоже.

Военная форма американского ветерана сидела на мне идеально.Левую кисть я бережно отцепил и спрятал протез в гостинице. Мы сняли номер вотеле «Шератон» на другом конце города, у реки, на фамилию какого-тоамериканца. Правда, стоило это удовольствие около двухсот долларов. Теперь явыглядел, как стопроцентный янки. Леониду я оставил две бутылки хорошей водки«Смирнофф», и он с удовольствием остался в номере отеля.

Левый рукав демонстративно загнут и скреплен булавкой.Любой, увидевший меня в этот момент, поймет, что я ветеран американской армии,доблестно сражавшийся где-нибудь во славу Америки. Пока я шел через весь центргорода, нужно было видеть лица американских мальчишек, провожавших менявосхищенными взглядами. Нужно было видеть это уважение и почитание на лицахвзрослых. Я даже почувствовал, что немного разволновался. Будь проклят, этотГорбачев. Ведь в нашей стране ветеранов уважали не меньше, если не большеамериканских. А теперь нас называют оккупантами, презирают и не считают залюдей. Нужно было попасть в Америку, чтобы почувствовать эту разницу.

Вокруг тела у меня обмотан небольшой пояс, на которомдержится длинная рыболовная леска.

Кисточки свои я оставил в гостинице. Когда нет левой рукидля балансировки, правой пользоваться сложнее. Но можно. В карманах у меня ещенесколько разных приспособлений для предстоящей задачи. И я направляюсь прямо кэтому «Варвику». Уже седьмой час вечера, и мой «клиент» должен быть в гостинице.Его лицо я помню очень хорошо, перепутать я не могу, иначе меня не держали бына этой работе. И тем более не платили бы столько денег.

Я иду по Валню-стрит, широко махая правой рукой. Полицейскиеотдают мне честь, продавцы улыбаются. Надеюсь, никто из них не догадаетсязаговорить со мной. В магазине театральных принадлежностей я раздобыл некоторыевещи и теперь любой, заглянувший ко мне в рот, увидит, что я еще и немой. А этоочень важно для такого незнайки, как я. Все-таки нужно учить иностранные языки.

На Семнадцатую улицу я вступаю уже в семь двадцать вечера, Ихотя я по-прежнему шагаю и улыбаюсь встречным прохожим, я успеваю заметитьстоящие у гостиницы автомобили, людей, сидевших в них, рассыпанных по всейулице громил, чуть движущиеся занавески, за которыми скрываются охранники.Проходя мимо двух машин подряд, я незаметно бросаю в их бензобаки простыеамериканские презервативы, наполненные марганцем и еще другим порошком дляускорения реакции. Каким именно, я не скажу, иначе можно будет просто взрыватьавтомобили на улицах.

После этого я подхожу к отелю «Варвик». Нужно видеть, каксмотрят мимо меня и сквозь меня все охранники. Я инвалид, человек без руки,получеловек. По их мнению, я не могу представлять никакой опасности А вотамериканцы, наоборот, всячески подчеркивают мне свое уважение. Стоило мнетолько зайти в отель «Варвик», пройдя мимо многочисленных охранников, как комне подскочил портье.

— Что вам нужно, сэр? — видимо, спросил он меня. Япоказываю ему свой обрубок во рту и знаками прошу отвести меня в кафе. Он,кажется, понял, ведет меня в кафе на втором этаже. Всюду видны мордыохранников. Портье что-то говорит официанту, и тот приносит чашечку кофе.Все-таки плохо, что я не знаю английского языка.