Конгрив, казалось, принял на себя самый сильный удар после Хока и в личном, и в профессиональном плане. MI5, MI6, и Скотленд-Ярд делали все, что могли. К большому огорчению Конгрива, однако, они отказали ему в личном участии в расследовании.

— Что же мне теперь делать, Сатерленд? — спросил Эмброуз, оставляя без внимания принесенное пиво. — Сидеть сложа руки и ни черта не делать? О господи!

— Да. Весьма печально.

— Все это непростительный произвол, вот что я скажу, — заметил Конгрив, теперь уже порядком заведенный. — Мы все еще работаем на Скотленд-Ярд, если я не ошибаюсь. Разве кто-нибудь на улице Виктория-стрит может мне возразить в этом?

Сатерленд мрачно смотрел в полупустой стакан, чувствуя себя таким же расстроенным, как и его начальник.

Росса и Алекса Хока связывали длительные отношения. Во время войны в Заливе, когда Алекс совершал боевые вылеты в составе авиации Королевского флота, Росс был его вторым пилотом, выполняя обязанности штурмана и наводчика. То есть в его обязанности входило не давать самолету затеряться над просторами пустыни и выявлять самые лучшие мишени.

Ближе к завершению конфликта, после одного особенно тяжелого боя в небе у Багдада их самолет был сбит ракетой класса «Земля-Воздух»-7. Оба катапультировались из горящего истребителя, приземлившись в пустыне приблизительно в тридцати милях к югу от столицы Саддама. Захваченные в плен и заключенные в тюрьму, они прошли суровую обработку в руках иракских охранников. Сатерленда особенно жестоко избивали в течение ежедневных «допросов». Хок, понимая, что его друг близок к смерти, не видел иного выхода, кроме немедленного побега из этой созданной людьми адской бездны.

Той ночью Хок голыми руками убил огромное множество охранников. Они бежали через пустыню на юг, ориентируясь по звездам и пытаясь найти британские или американские позиции. В течение многих дней и ночей Хок нес Сатерленда на спине. Они блуждали вслепую по песчаным дюнам, пока их наконец-то не обнаружил экипаж американского танка под командованием капитана армии США Патрика «Кирпича» Келли.

Тот же самый «Кирпич» Келли теперь был американским послом в Суде Святого Иакова.

Сатерленд потягивал из своей кружки и все еще обдумывал вопрос Конгрива. Почему Скотленд-Ярд не разрешил им принимать участие в расследовании? Как один из личных представителей Хока, он желал немедленных действий и при этом видел, что не делается почти ничего.

— Они и близко нас туда не подпустят, — сказал, наконец, Росс с усмешкой висельника, — они думают, что мы слишком близки к финалу.

— Слишком близки к финалу? К какому еще, черт возьми, финалу?

— Позволь мне перефразировать. Они воображают, что бурные эмоции могут затмить нам разум.

Эмброуз Конгрив усмехнулся этой фразе, снова поднял пинту и начал жадно пить. Он смотрел в сторону, минуя взглядом посетителей, на завесу дождя, освещаемую уличными фонарями и заливающую окна.

— Даже не позволили осмотреть место преступления. И тот участок на опушке леса, где Стокли обнаружил логово снайпера, — продолжал Эмброуз. — И кому? Мне? Эмброузу Конгриву? В голове не укладывается.

— Действительно, дело дрянь.

— Не то слово, Сатерленд. Дело гораздо хуже. Как ты думаешь, записал кто-нибудь на пленку само преступление?

— Уже прошло две недели с того момента.

— Значит, пленка записана. Судмедэксперты и следователи, осматривавшие место преступления, скоро исчезнут.

— Что ты имеешь в виду, шеф?

— Я скажу тебе, что, черт возьми, я думаю. Мы все еще здесь?

— Ну, ты ведь не собираешься…

— Нанести небольшой ночной визит на место преступления? Да, как раз это я и собираюсь сделать, Сатерленд.

— Надеюсь, ты шутишь? По такой собачьей погоде? В этот час?

Конгрив осушил кружку, отодвинул табурет, приподнялся и наклонился, посмотрев в лицо Сатерленда; его глаза светились если не весельем, то озорством. Росс не удивился бы, если увидел, что шеф накручивает кончики своих вощеных усов.

— О господи, он серьезно, — произнес Сатерленд.

— Серьезнее не бывает. Дождь, к счастью, ослабевает. Думаю, нам было бы лучше идти прямо сейчас. Сбегаем только к твоему дому и возьмем твой «Мини». А, ну и твою следовательскую сумку, конечно же.

— Сбегаем? — переспросил Сатерленд, посмотрев через плечо в окно, которое все было в дождевых подтеках.

Было уже далеко за полночь, когда Сатерленд мчался на зеленом «Мини-Купере» окольными дорогами, потом сбавил на секунду скорость и свернул в узкий переулок, ведущий к крошечной деревне Аппер Слотер. Занавесь дождя и глубокие лужи на проселочной дороге сильно осложняли езду, но Росс был абсолютно уверен в том, что автомобиль его не подведет, так как он с успехом гонял на нем даже в Гудвуде, да и в местах с гораздо худшими условиями. Расколовшая небо молния осветила дорожный знак, когда он проезжал мимо. Три мили до нужной деревни, а значит, церковь может появиться слева в любой момент. Живые изгороди с обеих сторон дороги были высоки и густы, и Сатерленд подался немного вперед, пытаясь увидеть какой-нибудь знакомый ориентир.

— Я прекрасно понимаю, ты полагаешь, что мы гоняемся за стадом диких гусей, Сатерленд, — сказал Конгрив, нарушив молчание и глядя сквозь запотевшее ветровое стекло. — Но теперь, когда мы, кажется, нагоняем их, мог бы ты немного притормозить?

— Извини. Сила привычки.

Сатерленд сбавил ход, и Конгрив откинулся на сиденье. Он посмотрел на Росса и улыбнулся:

— Тебе только на соревнованиях ездить.

— Да перестань, шеф, — ответил Сатерленд, понизив передачу и резко поворачивая направо. — Ты был прав относительно этой поездки. Я уже почувствовал себя гораздо лучше. Неважно, найдем мы что-нибудь или не найдем. Но меня до сих пор мучает единственный вопрос: почему Вики? У Алекса куча врагов. Но Вики? Ее убийство не имеет никакого смысла, ведь так?

Эмброуз Конгрив ответил:

— Ее убили выстрелом в сердце из снайперской винтовки. Причем в такую точку, чтобы погрешность прицела была минимальной. Вики была мишенью. Убийство было преднамеренным и скорее всего имело целью нанести Алексу как можно более тяжелую душевную травму. Я составил список всех людей и организаций, которые могли бы решиться причинить Алексу Хоку такие мучения. Мы с тобой изучим этот список, рассматривая одну кандидатуру за другой, пока не найдем — стой-ка, вот и наш поворот — чуть дальше и налево.

Десять минут спустя они карабкались по грязному склону в зеленых резиновых сапогах и желтых плащах, разрезая плотный занавес дождя мощными лучами фонарей. Видимость была менее пяти футов, и ливень, казалось, все усиливался.

— Проклятый погодный фронт, кажется, прикончит нас здесь, — закричал Конгрив, потому что сквозь шум ливня и раскаты грома только криком можно было сообщить что-то друг другу.