– Немудрено, – нахмурилась я.

– Не вздумай ее жалеть! – возмутился Валентайн. – Она изверг, садист и просто кошмарный маг-проклятийник. Так что насчет курсовой?

– Ммм… – неопределенно протянула я, размышляя, чего компания Валентайна принесет больше – пользы или головной боли? Этикет благородных дам был для таких случаев прекрасен, им и воспользовалась: – Я подумаю над твоим предложением, спасибо.

– Как знаешь, – слегка разочарованно ответил маг, и мы, наконец, добрались до столовой.

Валентайн провел меня к линии раздачи, которая не порадовала ничем вкусненьким, и я, чувствуя себя столичной красоткой на жесткой диете, покидала на поднос что попало, лишь бы посытнее. Мне предстояло провести минимум два часа в лазарете, которые, по моему опыту, превратятся в лучшем случае в четыре, и требовалось набраться сил.

Размышляя над тем, как делать некромантские домашние задания с полным отсутствием темного рада, я и не заметила, за какой стол привел меня Валентайн. А привел он меня не к Анне, которой, кстати, нигде не было видно, а к своим друзьям. В резко замолчавшей компании наличествовали: уже знакомые мне близняшки, тощий бледный парень, жилистый некромант, с которым я сегодня ходила по занятиям, но имени которого решительно не знала или не помнила, лишний пустой стул непонятно для кого, а теперь еще и Валентайн с моей скромной персоной.

– Привет! – бодро поздоровался темный маг, плюхнув поднос на стол. – Знакомьтесь, Николетта Ромаро.

– Добрый вечер, – вежливо поздоровалась я, чувствую, как присутствующие меня изучают. – Я не кусаюсь, не надо так на меня смотреть.

– Конечно, ты не кусаешься, – подал голос бледный парень, – ты же не маг крови. Кстати, меня зовут Элайджа.

Элайджа широко улыбнулся, и я увидела клыки у парня.

– Как интересно, – задумчиво произнесла я, опускаясь на свое место и рассматривая клыкастика. – А зубы настоящие или накладные?

– Обижаешь, светлая. Все настоящее!

– Коренные? – деловито уточнила я.

– Э? Да… – растерялся Элайджа.

– А они с рождения такие или под действием магии?

Парень немного завис, то ли пытаясь вспомнить, то ли не совсем понимая, с чего такая реакция.

– Магии, конечно, – ответил за него Валентайн. – У каждого темного мага есть э-э-э… некоторые отличительные особенности от своего дара.

– Кроме ведьм, – подала голос одна из близняшек.

– Кроме ведьм, – согласился Валентайн, – но Ведьма и не маг.

– Значит, под действием магии… – задумчиво проговорила я, рассматривая Элайджа.

– Валли, я ее боюсь, – честно заявил парень, отодвинувшись от меня насколько хватало стола.

– Красивая девушка так заинтересованно на тебя смотрит, что в этом страшного? – не понял Валентайн.

– Это интерес некроманта к свежему трупу, а не женщины к мужчине!

– Николетта, – вздохнул Валентайн, – скажи нашему другу, что ты ни о чем таком не думаешь. Не думаешь же?

– Ни о чем «таком» я не думаю, – согласилась я.

– А о чем ты думаешь, так внимательно меня рассматривая? – прищурился маг крови, и я, в принципе, понимала его тревогу, а потому не стала облегчать парню жизнь.

– Думаю, вот если выбить или, например, выдрать твои клыки, отрастит ли их магия снова? – честно ответила я, заставив всех присутствующих как-то подозрительно хрюкнуть.

– М-да-а-а-а… – протянул некромант, – девушка, а вы точно целительница?

– Однозначно, – подтвердила я, берясь за приборы.

– Темная целительница, – с уважением резюмировал некромант.

После ужина я пошла в лазарет причинять добро темным магам. Внезапно вместе со мной отправилась вся компашка Валентайна. Причем отправилась молча, как само собой разумеющееся. Я даже, грешным делом, подумала, что они решили меня проводить, но ошиблась – ребята пришли навестить хозяина незанятого стула.

Им оказался шкафообразный парень, темный паладин, чьей тенью я восхитилась в прошлый раз. Он с превеликим трудом, помогая себе руками, присел на кровати, едва мы забились в его секцию.

– Аларик! – взвизгнули близняшки и повисли на парне.

Тот едва заметно посерел, а я почувствовала просто неконтролируемый приступ бешенства. В прикрепленных к кровати листах значилось падение с большой высоты. Значит, у парня в лучшем случае поломаны кости. В худшем... Сколько он уже тут, неделю? Их что, вместе с Анной так помяло?

– Так, – произнесла я, вешая историю болезни на место.

В это же время раздался дробный стук каблуков, разделяющие шторы покачнулись, и в крошечное пространство, и так забитое людьми, влетела лекарша.

– Так! – рявкнула она. – Вы совсем сдурели на нем висеть?! Ну-ка, выметайтесь отсюда!

– Ну госпожа Скальон! – заголосила дурная компашка.

– Вон!!! – рявкнула лекарь, и я была с ней совершенно солидарна.

Едва за бестолковыми студентами закрылась дверь, мы с лекаршей остались вдвоем. Тихо постанывающий темный паладин не считается.

– Герой, – в сердцах бросила Скальон.

– Еще какой! – криво усмехнулся парень.

Я вздохнула и начала закатывать рукава:

– Почему мои осмотры оставили на вечер? Если тяжелых нужно смотреть с утра.

– Потому что тебе надо учиться, а мне иногда спать. Все тяжелые поступают ночью, а второго лекаря сюда найти не так-то просто, – закалывая волосы, ответила лекарша.

Я ожидала, что сейчас придется с ней биться за каждого пациента, предвкушая бурчание на тему «явилась вся такая светлая», но, кажется, лекарша была либо крайне разумна, либо крайне устала. Скорее второе, чем первое.

– Что тут? – спросила я, рассматривая серое лицо темного паладина.

– Рухнул на мост с высоты… ну, примерно с высоты стены, – охотно пояснил парень, широко мне улыбнувшись.

– Как так получилось? – удивилась я.

– Это интересная история, красотулька, присядь, я с удовольствием ее тебе расскажу, – он похлопал по кровати, на которой места присаживаться решительно не было.

– Хватит паясничать, Аларик, – одернула его Скальон. – Историю читала?

– Начала.

– У него перебит позвоночник, сломаны ребра, и наверняка внутреннее кровотечение.

– Чем лечили?

– Да чем тут полечишь, – помрачнела лекарша. – Ниже пояса не чувствует.

– Как же вы его тягаете? – ахнула я, представляя, как ворочать такую тушу, чтобы поменять судно.

– Да подружки его тягают, они ж магички. Левитацией туда-сюда.