Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– А ты думаешь, мы передаем знания из уст в уста? – широко улыбнулся Валентайн.
– Ты не следишь за общественным мнением, – хмыкнула одна близняшка. – Всем известно, что мы, темные маги, пишем книги кровью девственниц на пергаментах из кожи младенцев.
– Гадость какая, – Анну передернуло.
– А что делать! – вздохнула вторая близняшка, – Тяжела жизнь современного темного мага.
– Так что тут с библиотекой? – я повторила вопрос, чувствуя, что сейчас беседа перейдет в разряд веселых баек-самосмеек.
– Я провожу, – ответил Валентайн между уточнением у близняшек, откуда у них такие ценные сведения об общественном мнении.
Библиотека Темнейшей академии располагалась в одной из башен замка. Узнав об этом, уровень моей мотивации понизился примерно вполовину: скакать по лестнице вверх-вниз в поисках нужного тома по философии – да я в самых зверских кошмарах такого не видела!
Но делать было особо нечего. Возможно, стоило бы пойти к ректору и как-то урегулировать эту бессмысленную и беспощадную курсовую, но это могло привести к полной потери уважения, которое я успела тут заработать целительской практикой.
Впрочем, башня – это не сама приятная новость дня. Библиотекарем в этом отделении физической подготовке оказался…
– Лорк? – удивилась я.
Парень совершенно по-бабски обиженно поджал губы и попытался меня не заметить. Но тактику ему пришлось резко менять, потому что за моей спиной нарисовался Валентайн, которого, как я понимала, тут несколько побаивались.
– Леди Ромаро… – кисло улыбнулся бывший ректорский секретарь. – Чем обязан?
– Лорк, какая неприятная встреча, – оскалился Валентайн. Хищно так, недобро. – А я думал, тебя вышибли.
– Меня нельзя, как ты выражаешься, вышибить. Я на контракте! – вздернул нос Лорк.
– О, еще как можно. Показать? – Валентайн демонстративно поддернул рукава рубашки.
Я поняла, что еще немного и кто-то отправится с башни библиотеки в свободный полет, а я останусь без курсовой.
– Кхм.
Ноль реакции, и продолжение перебранки.
– Кхм?
Все еще ноль реакции.
– КХМ!!!
Темные, наконец, обернулись на мое вежливое и настойчивое покашливание.
– А, да. – сказал Валентайн, как будто зашел сюда сам, случайно и вообще забыл зачем. – Николетте нужны кое-какие книги по философии. Сможешь найти или и тут облажаешься?
Лорка аж перекосило, и вдобавок он пошел пятнами от переизбытка дружеских чувств. Но авторитет у Валентайна был что надо, а потому секретарь-библиотекарь не очень радостно, но очень вежливо поинтересовался у меня:
– Какие конкретно книги нужны?
Какие конкретно трактаты о темной философии нужны светлой целительнице? Кто б знал!
Спустя три часа, отдавив пальцы толстенными книгами, перемазавшись в пыли, прочихавшись и прокашлявшись, перебрав все известные мне светлые ругательства (и некоторые темные тоже) я-таки отобрала себе, что почитать на ночь. Для крепкого сна, не иначе.
Среди отобранных книг были: «Свет как иллюзия», «Искусство Тьмы», «Эристика, или Искусство побеждать в спорах со светлыми», «Феномен Тьмы», «Феномен Света» и мой фаворит «Философия зла».
– Ты действительно собираешься все это прочесть? – с сомнением спросил Валейнтайн, рассматривая стопку отложенных книг.
– Ну… – вздохнула я, критически осматривая фронт работ, – надо же с чего-то начинать знакомиться с темными.
– Может, лучше начать с самих темных? – как-то хитро и двусмысленно улыбнулся Валентайн.
– Может, – не стала спорить я, – но сначала нужна теоретическая база!
– Теоретическую базу можно подогнать под любую гипотезу, – отмахнулся парень. – А вот опыт близкого, тесного общения с темными вряд ли выдастся второй раз.
– Кто знает… – мрачно ответила я, подумав, что прятаться в Темнейшей всю жизнь, конечно, нехорошо, но если нельзя, но жизненно необходимо, то можно.
– Эх! – демонстративно вздохнул Валентайн и щелкнул пальцами.
От стены отлепилась размытая тень, заставив меня сдавленно пискнуть.
– Отнеси в ее комнату, – бросил темный маг своему ручному демону, и тот с поклоном поволок толстенные книги на выход.
– Эй! – завопил Лорк. – Куда несешь?! Верни на место!!!
Теневой демон, естественно, все жалкие попытки его остановить проигнорировал, так и утащив книги. У Лорка, кажется, готова была случиться натуральная истерика:
– Это древние труды! Их запрещено выносить! Ректор меня убьет!!!
– Давно пора, – согласился мой спутник.
– Валентайн!!! – срываясь на фальцет, взвизгнул Лорк.
– Да харош верещать, – поморщился Валентайн, – не съест же она их, – и повернулся ко мне, чтобы уточнить: – Не съешь?
– И даже не понадкусываю, – заверила я.
– Ну вот, видишь, – подталкивая меня на выход, оскалился Валентайн, – все будет хорошо. Ну, бывай!
Бойко хлопнувшая дверь в башню отрезала нас от возмущенных воплей Лорка.
– Зачем ты так с ним? – спросила я, когда мы отошли на некоторое расстояние от библиотеки. – Я ведь могла спокойно и сюда ходить читать.
– А почему нет? – пожал плечами Валентайн. – Тебе приятно, мне не сложно, Лорк переживет.
Я помолчала, обдумывая ответ и размышляя, стоит ли задавать следующий вопрос. Он был абсолютно невежливый, но тако-о-ой интересный!
– Почему ты помогаешь мне?
Парень даже голову не повернул в мою сторону:
– Ты мне нравишься.
Что, серьезно? И это все? Да за кого он меня вообще держит!
– Но ты же почти помолвлен! – возмутилась я.
– Ну… – парень сделал жест, как бы говоря 50/50. – «Почти» не считается.
– Ты отвратителен, – честно сказала я.
– Я же жуткий демонолог, еще бы мне не быть отвратительным, – хмыкнул Валентайн.
Я вздохнула, а жуткий отвратительный демонолог проводил меня до лазарета, где я несколько часов ломала и заново сращивала кости одному не очень удачливому, но очень непоседливому первокурснику. Парнишка по истинно мужицкой дури решил, что лонгетка – это для слабаков, а потом оказалось, что лонгетка не для слабаков, а для костей.
Еще были свеженькие поступления: девица, случайно облившаяся кислотой, и ее подруга со случайно сломанным носом и вспоротой щекой. Обе совершенно случайно остались с целыми глазами и, что меня особенно поразило, не имели друг к другу никаких претензий.
Из лазарета я вышла уставшая, но на твердых ногах, что считала определенным успехом. А вот зевающий во все тридцать два Валентайн под дверью к успеху относился с трудом.