В самом деле, вольный воздух каникул располагает к нежным чувствам и любовным увлечениям.

Поскольку мне и самому хочется во всем разобраться, попробую вкратце подвести итог.

В нашем стойбище, как вы уже знаете, дела обстоят так: я влюблен в Неандерталочку (которая, однако, никак не может выбрать между мной и Щегольком), а Блошка питает слабость ко мне и знать не хочет Медвежонка, который из-за нее света белого не видит и не обращает внимания на Попрыгунью, вздыхающую по нему. Потом — Березка не на шутку влюблена в Умника, а тот думает только о своих изобретениях, в то время как Молния души не чает в Березке…

Исходное положение довольно запутанное, и все же ясное как день, если сравнить его с нынешним.

Возьмем, например, мой случай.

Кто мог предвидеть, что мне суждено будет втрескаться по уши в Блошку из Смеющихся Медведей? И все же, чем больше я узнаю ее, тем больше меня привлекает ее обаяние, веселый нрав, храбрость…

Но она, по иронии судьбы, глаз не сводит с нашего Медвежонка, а тот влюблен в двойняшку Попрыгуньи; двойник Умника втюрился в нашу Березку, а та вздыхает по Молнии номер два…

Вот какая неразбериха!

Того гляди, ситуация выйдет из-под контроля.

Ночь.

Закончился большой праздник на берегу: запалили огромный костер и наелись до отвала рыбы. Старейшины, охотники и женщины обоих племен, побратавшись, вместе пили Веселящую Воду.

И Священная Гора, видя, что все довольны и счастливы, мирно уснула.

Но мы, дети, вовсе не хотим спать.

— Уже поздно, ребята! Пора ложиться! — рычит мама Тигра.

— Уф, мама, у нас каникулы! — возмущаюсь я.

— Гулять по ночам опасно, — наставляет нас бабушка Хворостина.

— Но, бабушка, ведь мы уже охотники! — фыркает Молния.

— Если мальчишкам можно, значит, и нам тоже! — кричит Блошка.

— Мы не хотим спать… — ворчит Березка.

— Можно, мы еще посидим на берегу…

— Здесь так хорошо.

— Совсем не холодно.

— Мы не будем купаться, честное слово.

Видя, что уговаривать нас бесполезно, мамаши удаляются, угрожающе ворча:

— Вот пришлем ваших отцов…

— Они наведут порядок!

Но папаши не приходят — все они растянулись на песке у костра, набив животы рыбой и напившись Веселящей Воды, и теперь спят как сурки.

Вся ночь в нашем распоряжении.

В деревне один за другим гаснут факелы, и луна мерцает на волнах, которые разбиваются о скалы.

Мы собираем бревна, выброшенные прибоем на песок, и разжигаем костер.

Благодатное тепло согревает нас.

Я говорю близнецу Сороки, у которого такой пленительный голос:

— Спел бы что-нибудь, а?

— Ладно, — соглашается тот.

Через секунду пронзительный звук раздирает ночную тишину — стая чаек взмывает над сосновой рощей и летит к Священной Горе.

Увы, это первая трагическая ошибка: передо мной была не копия Сороки, а сам оригинал!

К счастью, вмешивается Молния: он стискивает нашего певца и затыкает ему рот куском шкуры.

Теперь и в самом деле поет Сорока номер два. Какой мелодичный голос! Взявшись за руки, раскачиваясь в такт, мы поем Песню дружбы:

Настала минута любви.

Сидя на бревнах у опушки сосновой рощи, глядя на Великую Соленую Воду, озаренную луной, слушая рокот волн, по воле которых плывут наши мысли, мы говорим друг другу нежные слова, тремся друг о друга носами, целуем друг друга в волосатые щечки…

— Как мне благодарить Тотем- Луну за то, что мы с тобой познакомились?.. — шепчет Березка близнецу Молнии.

— Это верно, и все же через несколько дней нам придется расстаться… — отвечает Молния номер два, и голос его прерывается от волнения.

— Мы провели вместе чудесные дни, — признаюсь я Блошке из племени Смеющихся Медведей.

— Да, но скоро они закончатся… — всхлипывает она.

— Ты — самая красивая девочка в мире! — соловьем заливается Медвежонок, обращаясь к Попрыгунье номер два.

— Это ты сейчас говоришь, а сам будешь дружить с моей двойняшкой, и я тебя больше не увижу! — отвечает та и разражается слезами.

Священная Гора вздрагивает.

Неужели эти детишки не дадут ей отдохнуть хотя бы одну ночь?

Земля под ногами слегка колышется. Выступ скалы неподалеку от нас рассыпается на части и падает в волны.

Наши друзья и подруги пытаются рассмеяться, но ничего у них не выходит. Священная Гора ярится все сильней, как вдруг…

Как вдруг раздается голос нашего Кротика:

— Ой, сколько комаров!

К нему, как всегда, подбегает наш Молния.

— Кротик, не шевелись: это не комары! Это пчелы!

Кротик в самом деле уселся на бревно, в котором поселились пчелы, и теперь его окружает жужжащее облако.