Себастьян сжал ее руки и повел Элинор к постели, стараясь не наступить на шляпу и ботфорты, которые валялись на полу, посреди комнаты. Она видела, как при виде такого беспорядка ее муж удивленно поднял брови, но ничего не сказал.

Он смотрел на нее таким взглядом, о котором она мечтала очень давно. После паузы, которая показалась ей вечностью, по-прежнему не отрывая от нее горящего взгляда, Себастьян сказал:

— Я просто подумал, тебе нужно пару минут, чтобы подготовиться.

— Вот как? К чему же? — проглотив комок в горле, спросила она. Как будто сама не могла догадаться о том, что он имеет в виду.

Себастьян обнял ее за плечи.

— К тому, что нам пора снова стать мужем и женой. Какая прелесть!

И какая наглость!

Несмотря на это, Элинор почувствовала жар во всем теле. Ей было все равно, наяву это происходит с ней или во сне. Ее муж был рядом с ней — такой красивый и соблазнительный, что Элинор хотелось скорее к нему прильнуть.

— Но, как я вижу, ты все еще в одежде, — с ноткой разочарования заметил он.

Элинор смотрела на Себастьяна как зачарованная. Куда подевалась ее решимость? Она же прекрасно знает, какой он ненадежный. Возьмет и исчезнет снова. Можно ли ему верить?

— Я не была уверена, что ты вернешься. Наблюдала за тобой из окна.

— Ну, усы, как я вижу, ты все же успела снять, — насмешливо сказал он.

Обняв ее за плечи, Себастьян повел Элинор к постели. Его голос был нежным и вкрадчивым.

— Ничего. Я не имею ничего против того, чтобы помочь тебе в этом деле. Я к твоим услугам.

— Благодарю, ты очень любезен. Я все поняла.

— Да, ты всегда отличалась проницательностью.

— Раньше мне не требовалось прилагать много усилий, чтобы тебя понимать. Сейчас все стало по-другому.

— Мои цели недвусмысленны, — сказал Себастьян.

— Чего нельзя сказать о способах их достижения.

— Дорогая моя, ты стала какой-то подозрительной.

Услышав это, она рассмеялась:

— Ты же знаешь, милый, что праздность приводит к пороку. А благодаря твоему долгому отсутствию у меня появилось очень много свободного времени.

— Но теперь я вернулся. И теперь у тебя есть возможность заниматься мной — буду этому только рад. И мне так много надо наверстать.

— Что именно?

— Сейчас я тебе покажу. — Его руки заскользили по ее спине. — Стой смирно.

Через мгновение Себастьян расстегнул не только бесконечные пуговицы у нее на костюме, но и развязал под ним корсет.

От изумления Элинор даже не протестовала.

Еще мгновение, и она сама не заметила, как оказалась перед ним полностью обнаженная, а довольный собой Себастьян плотоядно смотрел на нее.

— Ах, Боже мой! — Элинор взглянула на свой маскарадный костюм, который валялся у ее ног. Кошачий хвост свернулся, словно большой знак вопроса. — Вот и вся увертюра?

— Разве тебе не кажется, что мы и так слишком долго ждали?

— Я, во всяком случае, ждала долго, — искренне сказала она.

— Слава Богу, что мы наконец снова вместе.

Под его долгим взглядом она лишилась воли. Пока он снимал одежду, Элинор рассматривала лунные блики на ковре. Как бы ей хотелось выглядеть такой же спокойной и отстраненной, как он, а не находиться в плену его чар! Но она была женщиной из плоти и крови, и эмоции переполняли ее через край. Если через некоторое время Себастьян не шагнет к ней навстречу, Элинор готова сама сделать это, ведь он единственный мужчина, которому удалось вскружить ей голову, и она так долго сдерживала свое желание.

Как быстро у них дошло до постели!

Как легко, без всяких усилий ему удалось воспламенить ее кровь и заставить позабыть о том, что он фактически бросил ее!

— Ты удивительная, — горячо шептал Себастьян, гладя ее тело. — Мне хочется получше рассмотреть тебя, а здесь слишком темно.

Элинор со страстью отвечала на его поцелуи.

— А мне нравится темнота.

— Раз так, значит, и мне тоже она по душе. Я так соскучился по тебе.

— Докажи это.

Себастьян медленно покрывал поцелуями ее лицо и грудь.

— Чего ты хочешь? — спросил он, подняв голову и глядя на Элинор горящими глазами.

— Уже не знаю. Забыла.

— Ты по-прежнему моя жена, — с улыбкой напомнил он, обнимая ее за талию. — Это осталось неизменным.

Муж и жена. У которых есть право и привилегия любить друг друга и вожделеть. Что касается остальных супружеских обетов, которые они когда-то дали друг другу, Элинор не имела ни малейшего понятия, соблюдал ли их Себастьян во время разлуки и значили они хоть что-то для него теперь. Но сейчас не время думать о таких вещах — она займется этим в более подходящее время.

С того самого мгновения как Элинор поцеловала Себастьяна в экипаже, она поняла, что ей придется пойти на компромисс с самой собой. Конечно, собрав всю волю в кулак, она могла бы притвориться, что не испытывает к мужу физического влечения. Но не лучше ли будет вместо этого показать ему, как много он потерял, отказывая ей во внимании все эти годы?

Ведь положа руку на сердце она тоже соскучилась по нему. Истосковалась по каждому дюйму его горячего мужского тела. По его мускусному запаху. По низкому бархатному голосу, от которого у нее по коже бегали мурашки. По ласковым рукам, которые имели над ней волшебную власть.

— Элинор, — прошептал Себастьян, целуя ее так страстно, словно это была их первая ночь. Его длинные пальцы заблудились в ее волосах. Он крепко прижимал жену к себе, словно не сомневался в том, что она ему уступит. — Как ты думаешь, в Лондоне кто-нибудь заметит, если мы неделю не будем вылезать из постели?

— Тебя не было целых…

—…три года. Если не считать предыдущих трех лет, когда мы виделись лишь от случая к случаю. — Он смотрел на нее искренне и виновато. Его взгляд смущал Элинор. — Поэтому сама понимаешь: мне нужно провести с тобой наедине много времени, чтобы наверстать упущенное. Ведь я совсем забросил тебя. — Себастьян ласково поглаживал спину жены. — Может, если мы начнем с того, что для нас естественно, все остальное постепенно встанет на свои места.

Нет-нет. Минуточку. Если Элинор готова уступить мужу и отдаться ему телом, то свое сердце — или то, что от него осталось, она не собирается вручить ему так легко. Первые три года после свадьбы навсегда вычеркнуты из жизни. А когда она виделась с Себастьяном время от времени, то скучала по нему еще сильнее. И хотя все эти годы Элинор не получала удовлетворения от своей жизни, со временем она свыклась со своим одиночеством и обрела некое подобие душевного равновесия. Это был путь без взлетов и падений. Ровная дорога. Пусть унылая — зато безопасная.