На протяжении следующих трех лет визиты Себастьяна становились все более редкими. Сердце подсказывало Элинор, что, несмотря на то что физические раны Себастьяна зажили, самая сильная боль терзала его внутри. К тому времени, когда они впервые провели вместе Рождество, Элинор поняла: ее супруг больше обеспокоен тем, чтобы доказать своему командиру, что он еще чего-то стоит. И ему нет дела до того, что его жена тоже в нем нуждается.

И Элинор перестала ждать приезда Себастьяна с прежним нетерпением. Супруг охладел к ней настолько, что умудрялся просто не замечать ее присутствия. Порой среди ночи она льнула к Себастьяну, но тот отворачивался, притворяясь спящим. А на следующее утро его, бывало, и след простыл, и Элинор приходилось мучительно гадать, не завел ли ее муж любовницу, потому что больше не находил ее привлекательной. Когда-то, когда он только начинал ухаживать за ней, он искал любой предлог, чтобы хотя бы тайком прикоснуться к ее телу. И вот спустя три года вообще забыл дорогу домой.

А Элинор все равно продолжала его любить.

И наконец настал момент, когда она перестала рисовать в своем воображении картины своего будущего с Себастьяном. Даже его голос, который когда-то так волновал ее, постепенно стерся из ее памяти.

И тогда Элинор почувствовала панику. Что все это могло означать?

Она пришла к выводу, что разлюбила того Себастьяна, за которого выходила замуж. Это было похоже на траур по умершему человеку — не только по нему, но и по той женщине, которая так долго ждала возвращения мужа.

Элинор никогда больше не хотела испытывать эти душевные муки.

…Себастьян осторожно положил руку ей на плечо, и она испытала легкое потрясение: красивый незнакомец спал с ней в одной постели.

— Ты не возражаешь, если мы поменяемся местами? — вежливо попросил он. — Разумеется, если это не причинит тебе неудобство.

Какую чушь он несет! Да его приезд поставил все с ног на голову в ее жизни!

— Ты хочешь лечь ближе к двери? Да пожалуйста.

Себастьян с силой потянулся и хозяйским взглядом окинул спальню. Словно перед ним была шахматная доска, а он обдумывал свой следующий ход.

— Спасибо, ты очень любезна.

— Почему тебе нужно видеть дверь? — осмелилась наконец спросить Элинор после долгой паузы.

Себастьян так долго медлил с ответом, что она решила, что он вовсе не собирается ей ничего объяснять.

— У меня есть враги.

У Элинор от волнения загорелись щеки.

— Но вряд ли кто-нибудь из них последует за тобой сюда, в Лондон.

В его взгляде была такая неподдельная горечь, что Элинор испугалась за мужа.

— Может, и так. Однако от некоторых привычек не так легко избавиться. Иногда я плохо сплю по ночам.

— А меня, наоборот, и из пушки не разбудишь.

Себастьян негромко рассмеялся:

— Ну, значит, твоя совесть чиста. А его, значит, нет?

— Ложись спать, — властным тоном сказал он. — Обещаю: тебе нечего опасаться.

А ему, выходит, есть чего?

Веки Элинор стали тяжелыми, и она почувствовала сонливость. Себастьян обнял ее, она прильнула к мужу. Ей было так тепло и хорошо рядом с ним.

— Вчера мы с тобой оба были не на высоте, — вздохнув, прошептала она.

— Правда? Так давай наверстаем упущенное сегодня. Элинор рассмеялась:

— Я о письме, дурачок, а ты опять за свое. Мы потратили на розыски письма в два раза больше времени, чем планировали. Когда я буду разыскивать следующее, нужно будет действовать быстрее.

— Это то, что находится по адресу Сент-Джордж-стрит? — серьезно спросил Себастьян.

— Да. У меня есть план этого дома.

— Я могу разыскать остальные письма без тебя. Элинор открыла глаза. Ей пришлась не по вкусу самоуверенность Себастьяна. С этим человеком все время приходится быть начеку. А занимаясь с ним любовью, она теряет бдительность.

— Это наши с герцогиней дела. Женские проблемы, если хочешь.

— Герцог, похоже, так не считает, — пробормотал Себастьян.

— Он мне не начальник, — раздраженно сказала Элинор. — Я дала слово герцогине. И я его сдержу.

Когда Себастьян ей ответил, она отчетливо уловила в его голосе нотки мужского превосходства.

— Детка, ты позабавилась на славу. Твой энтузиазм и твоя находчивость меня восхищают. Но, милая моя, такие вещи лучше предоставить делать мужчинам.

— Мейфэрский незнакомец и есть мужчина.

— Я имел в виду опытному мужчине.

— Ах вот как!

— А ты, вне всяких сомнений, — рассмеялся он, — самая настоящая женщина.

— По крайней мере этот вопрос не вызывает у нас с тобой взаимных споров.

— Я только хотел подчеркнуть, что и тебе, и герцогине лучше выполнять предначертанное вам обеим природой.

Элинор подумала про себя, что он слишком самоуверен, но смиренно спросила мужа нежным голоском:

— Я разочаровала тебя как женщина?

— Что ты, дорогая!

— Так в чем же дело?

— Я не могу огорчать герцога, — подвел итог Себастьян.

Его слова лишний раз убедили Элинор, что ей нельзя тянуть с розысками остальных писем. Дружба с герцогиней Веллингтон, их общая любовь к интригам приносила Элинор огромное удовлетворение. Обеих женщин сблизило общее чувство одиночества. Элинор не собиралась сдавать свои «полномочия» без сопротивления. И ее не заботило то, каким огромным влиянием пользовался ее муж. И каким всемогущим политиком стал герцог Веллингтон.

Элинор заключила с герцогиней соглашение. Она решила стать агентом и за свою работу будет получать приличное денежное вознаграждение.

Себастьян медленно ласкал под простыней ее грудь. Кажется, в день своей свадьбы Элинор заключила договор с самим дьяволом.

— Что мне сделать, чтобы вернуть тебя? — вкрадчивым голосом спросил муж.

— Я подумаю над этим и скажу тебе завтра.

— Знаешь, что бывает, если страна проигрывает войну? — спросил он, целуя ее в лоб. — Она выплачивает победителю дань.

Сонливость Элинор как рукой сняло.

— Не путай кислое с пресным. Дела сердечные и политика — разные вещи.

Себастьян продолжал как ни в чем не бывало:

— Испокон веку союз мужчины и женщины считался священным и нерушимым.

Наконец она, кажется, поняла, к чему он клонит.

— Ты говоришь про те времена, когда свободных крестьян поработили?

— Нет, про законы Римской империи.

— Ну, Рим нам не указ, — сказала Элинор, разглаживая подушку. — И кстати, он не сразу строился. Как и хорошая семья. Попробуй поработи меня — и увидишь, что получится! Сам будешь не рад.