Себастьян скривил чувственные губы.

— Может, завтра мы с тобой сможем достичь большего взаимопонимания? — глубокомысленно изрек он.

— А ты уверен, что завтра утром будешь здесь? — не удержалась Элинор.

Себастьян помолчал, прежде чем ответить.

— Может, и не буду, — согласился он. — У меня есть дела, которые нельзя надолго откладывать. Но, буду я здесь, когда ты проснешься, или нет, я обещаю, что вернусь до того, как ты успеешь соскучиться по мне. И не волнуйся о том, чтобы доставить эти письма герцогине.

— Я беспокоюсь не о письмах. Я волнуюсь о тебе.

— Напрасно. Твой муж дома, и все, о чем тебе сейчас нужно думать, — как быть ему хорошей женой.

Себастьян хотел быть объективным. Он понимал, что требовал от своей жены больше, чем сам давал ей как муж, и, учитывая его многолетнее отсутствие, было очень великодушно со стороны Элинор не только согласиться снова делить с ним супружеское ложе, но и принять его с распростертыми объятиями. Однако, восстановив вчера ночью свои супружеские права, Себастьян не собирался отказываться от достигнутого и разрушить ту тонкую связь, которую удалось наладить с женой. А кипучая деятельность в качестве шпионки герцогини, которую развила супруга в его отсутствие, представляла собой прекрасный повод для того, чтобы доказать право Себастьяна принимать участие и в этом.

Значит, если верить английским газетам, его супруга снискала себе сомнительную славу? Пора положить конец шалостям жены. И он этим займется.

Себастьян посмотрел на спящую Элинор. Кто бы мог подумать, глядя на это лицо с классически правильными чертами, что у этой женщины натура настоящей авантюристки?

Интересно, что сказали бы перепуганные светские дамы, узнай они, что нагнавший на них страху ночной возмутитель спокойствия — эта женщина, которая спит сейчас, похожая на ангела?

Подумав об этом, Себастьян не удержался от улыбки. Он и сам не знал, как ко всему этому относиться. Он провел сегодня ночь с женщиной, которую светские леди считали… мужчиной своей мечты.

Себастьян тяжело вздохнул и встав с постели. Ему срочно нужно чем-то себя занять: прогуляться на свежем воздухе, выпить рюмку бренди, делать все, что угодно, но только отвлечься от мыслей об Элинор и о том, что больше всего на свете ему хочется сейчас снова заняться с ней любовью.

Три года разлуки с женой развили в нем зверский сексуальный аппетит. Вряд ли Элинор поверит ему, если он попытается объяснить, что за эти годы у него никого не было. К тому же ей трудно взять в толк, какие задания Себастьяну приходилось выполнять, чтобы снова ощутить себя полезным и вернуть себе самоуважение.

Любой мужчина скорее согласится, чтобы его считали неверным мужем, равнодушным и поглощенным только своей карьерой — или даже вообще умершим, но ни за что не признается, сколько усилий ему приходится прикладывать, чтобы чувствовать себя на коне.

Перешагнув через груду одежды, валявшуюся на полу, Себастьян рассеянно подумал, что в его отсутствие супруга перестала следить за порядком в комнате и что, раз уж он встал и намерен бродить по дому, ему нужно срочно найти свежую смену белья.

Он вернулся к кровати и, посмотрев на Элинор, невольно залюбовался ею. Ценил ли он когда-нибудь свою жену по достоинству?

— Элинор, — прошептал он, наклоняясь над ней. — Извини, что приходится тебя будить, но все свои костюмы я оставил на яхте.

— Почему ты не принес их с собой? — сонным голосом спросила Элинор, открывая глаза. Догадавшись, она не скрывала разочарования. — А-а… Понимаю… Вижу, ты не собирался задерживаться дома надолго.

— Нет, я просто думал, что здесь у меня должна была оставаться какая-то одежда. — Он помолчал. — Если только ты ее не выбросила…

Когда Себастьян в последний раз приезжал в Лондон, он приплыл на небольшой яхте — не слишком шикарной, но вполне пригодной для путешествий по морю. Он не собирался делать тайну из своего плавучего дома для жены, но ясно дал понять, что Элинор не стоит показываться в порту. Себастьян был намерен использовать яхту в качестве своего временного пристанища, когда ему захочется побыть в одиночестве. Или, в случае если ему придется скрываться от неприятных знакомых из его прошлого, когда кому-то из них придет в голову с ним связаться.

— Поищи на верхней полке гардероба — там, слева, — сказала Элинор. Она со вздохом отвернулась к стенке и зарылась головой в подушку.

— Спасибо, — сказал Себастьян, с трудом удержавшись оттого, чтобы не прикоснуться к жене. — Можешь спать, пока я не вернусь.

Элинор открыла глаза и снова вздохнула, не скрывая разочарования.

— Ты куда-то собрался?

— Нет. Просто спущусь вниз, чтобы выпить бренди, и… еще, возможно, попытаюсь наладить дружбу с Тегом.

— Только не давай ему лаять на тебя, как вчера.

Себастьян направился к громадному трехстворчатому платяному шкафу, который возвышался в углу комнаты, словно маленькая крепость.

Он так давно не был дома, что даже не помнил толком, какая одежда у него здесь оставалась. Не хотелось снова обращаться за помощью к жене, чтобы лишний раз не бередить старую рану и даже косвенно не затрагивать тему своего долгого отсутствия.

Себастьян распахнул дверцы шкафа, большую часть которого, как и ожидалось, занимала одежда жены.

Себастьян окинул внимательным взглядом платья Элинор, стараясь вспомнить, все ли эти изысканные наряды он видел.

Вот вечернее платье из тафты цвета морской волны. Очень милое. Себастьян мог бы поручиться, что при нем его жена ни разу не надевала… А вот — наряд из розового муслина. Себастьян смутно помнил то ли увеселительную прогулку на лодке, то ли пикник, то ли завтрак в залитой солнечным светом столовой. Тогда он не обращал внимания, что было надето на Элинор и что это был за повод — он был всецело поглощен только своей женой. Ну да, точно, это платье было на ней!

И если бы Элинор нарядилась вот в это шикарное платье, он ни за что не смог бы это позабыть. Оно было из жемчужно-белого муара, с глубоким вырезом в форме сердечка. Себастьян залюбовался им, пока не заметил маленькое пятнышко от вина — или от чего-то другого — на воротнике, отделанном тонким бельгийским кружевом.

Он не удержался и потер пятно пальцем — словно надеялся, что оно исчезнет.

У него появилось неприятное чувство. Он взглянул на отражение Элинор в большом зеркале гардероба.

Его супруга всегда была придирчива во всем, что касалось внешнего вида. Будучи дочерью хирурга, Элинор была чистюлей до мозга костей и даже всегда брала в театр запасную пару перчаток. Себастьян не мог представить, чтобы она могла пролить вино на такой шедевр своей модистки. А тем более чтобы она решила хранить в шкафу платье с пятном. Почему она не выбросила испорченный наряд?