Улыбка Романека растаяла.

– Боюсь, мне придется огорчить вас, мой дорогой друг. Мне позвонили из центральной больницы Праги несколько минут назад… Несчастный юноша, к сожалению, скончался от ран.

– Он умер? – удивился Виктор.

– Боюсь, что так. Час назад. Трагедия, да.

– Но я звонил перед отъездом, и мне сказали, что он стабилен… – Виктор вспомнил взгляд молодого человека, наполненный ужасом, его личной великой печалью. – Я надеялся, он выкарабкается… – пробормотал он.

– Прискорбно, – сказал Романек. – Если бы он действительно был тем самым Кожаным Фартуком, у полиции была бы возможность допросить его.

– Сомневаюсь, что это был он, – покачал головой Виктор. – В его поведении не было ничего продуманного. Я видел заблудшую душу, которую поглотила шизофреническая мания. А Кожаный Фартук, насколько мне о нем известно, – высокоорганизованный убийца.

– Давайте закроем печальную тему. Как вам понравилось у нас? Как вы уже знаете, мы являемся узкоспециализированным учреждением. Да вы присаживайтесь, дорогой!

– И очень хорошо оборудованным, – сказал Виктор, садясь на стул; Платнер остался стоять. – Доктор Платнер любезно провел подробнейшую экскурсию. Должен признать, что для шести пациентов здесь просто роскошные условия. И… это мечта врача.

– М-м-м… – Романек засмеялся. – Это правда, у нас здесь только шесть пациентов, но жуткая слава о них облетела всю Центральную Европу. Они погрузили мир в кошмар. Шесть сумасшедших, совершивших самые страшные преступления… Очень надеюсь, что вы готовы к встрече с ними. Как мы обсуждали во время собеседования, вы, как врач, будете обсуждать скрытые желания и действия, которые все человечество считает невозможными, невообразимыми. Для вас станет обычным делом говорить об убийствах, изнасилованиях, изощренных пытках, некрофилии и каннибализме. Боюсь, то, что для нас норма, может показаться ненормальным, отвратительным всем, кто находится за пределами нашего маленького круга.

– Понимаю, – кивнул Виктор.

– Будьте осторожны, мой дорогой доктор Косарек: если говорить о чудовищных действиях абстрактно, легко забыть, что наши пациенты действительно их совершали. Более того, некоторые из наших пациентов могут показаться вам обманчиво нормальными, даже приятными людьми. Ваш предшественник совершил эту ошибку – он утратил бдительность, и это могло стоить ему жизни. Бедняга лишился глаза… Всегда помните, что эту «шестерку» поместили сюда, потому что это самое надежное место, какое только можно найти для них, и каждый из них навсегда должен быть изолированным от общества.

Виктор снова кивнул. Все это он уже слышал на собеседовании. Психиатр, на смену которому он пришел, доктор Славомир, позволил пациенту взять в руки карандаш и из-за этого лишился глаза. Во время собеседования Виктору ясно дали понять, что нет никакого смысла устраиваться на работу, если он не готов осознавать риски. Эта работа не для наивных или слабых сердцем.

Также Виктору объяснили, что пациенты, содержащиеся в настоящее время в Орлином замке, заключены сюда для наблюдений: их безумие исследуется, анализируется и описывается. Есть надежда, что изучение крайних случаев может пролить свет на схему лечения психических расстройств в менее запущенной форме. Выбор кандидатуры Виктора был не случаен. Причиной ему стала теория, которую он выдвинул в недавно опубликованной статье. Эта статья, подобно теориям профессора Романека, предлагала новаторские идеи, которые многим казались противоречивыми.

– Мы стоим на передовом рубеже психиатрии, – объяснил Романек. – Теперь, когда вы на борту, мы разделим нагрузку между нами. Бо льшая часть работы будет включать стандартные терапевтические процедуры, но уникальное положение, в котором мы находимся здесь, в Орлином замке, дает нам фактически безграничные возможности.

– Вы имеете в виду исследования? – спросил Виктор.

– Именно! Наши пациенты – это уникальная возможность изучить и понять некоторые из самых сложных психических состояний. Вы должны осознавать, что ни один из наших пациентов никогда не выйдет за пределы этих стен. Мы делаем все возможное, чтобы они почувствовали, что замок – их дом, потому что каждому из них суждено закончить здесь свои дни.

– Даже если они излечатся? – изумился Виктор.

Романек покачал головой.

– Если бы мы каким-то чудесным способом смогли бы излечить их душу, есть и другое. Преступления, которые они совершили, заслуживают наказания, и они никогда не получат прощения за свои злодеяния. Наша функция здесь в основном паллиативная, а не лечебная, но она дает нам уникальную возможность разрабатывать новые методы лечения, находить новые способы исцеления ума и помогать тем самым другим больным. Возможно, мы не сможем спасти именно эти души, но мы сможем уберечь другие.

– Проводя на этих шестерых эксперименты.

– И находя пути предотвращения подобных случаев. Профилактика лучше лечения, мой дорогой друг. Если бы мы проводили профилактику, то это бы спасло многие жизни. Жизни жертв, я имею в виду. К сожалению, душевные болезни поражают все больше людей вокруг, и нам нужно предпринимать меры. – Профессор Романек на мгновение остановился, затем продолжил: – Когда мы разговаривали во время собеседования, я был очень впечатлен вашими теориями, особенно вашей гипотезой о дьявольском аспекте. Знаете ли, пациенты, которые находятся под нашим наблюдением здесь, в Орлином замке, больны всеми видами известных психозов, и эти их состояния не просто чрезвычайно сложны, но странно взаимосвязаны какой-то внутренней логикой. В психозах каждого из них есть странная общность. Насколько я понимаю, вы знакомы со слухами о заговоре между заключенными в этих стенах?

– Миф, что так называемая «дьявольская шестерка» на самом деле всего лишь один убийца, случай шизофренического множественного разложения личности, и здесь держат только одного пациента, не так ли? – спросил Виктор.

– Вот видите, вы сами сказали – это миф. И я могу понять, как он возник. Шесть наших пациентов не имели никаких контактов друг с другом до помещения их сюда, да и здесь у них мало шансов для общения. Однако их связывает нечто общее. Все они утверждают, что на преступления, которые они совершили, их толкнула некая дьявольская сила. Если вы пролистаете их истории болезни, то увидите, что сходство поразительно. Но есть и различия. С моей точки зрения, так или иначе каждый из них чувствует ответственность за свои злодеяния, но перекладывает эту ответственность на фигуру дьявола. Является ли эта фигура просто удобным прикрытием, созданным эго, чтобы защититься от чувства вины, или это действительно воплощение вашей теории дьявольского аспекта, выраженной в буквальной форме? Уверен, что вы понимаете, почему я считаю, что эти случаи были бы идеальными для использования на практике вашей терапии наркосинтеза.

Виктор кивнул.

– Конечно, понимаю.

– Видите ли, доктор Косарек, я не в первый раз вижу подобные вещи. На протяжении всей моей карьеры в психиатрии я осознавал странные… – Романек нахмурился, пытаясь подобрать правильное слово. – Да, странные общие черты. Совпадения и сходства, возникающие в случаях, которые абсолютно не связаны, по крайней мере у четверых наших пациентов. Я часто задаюсь вопросом, являются ли некоторые формы безумия заразными: мощный, но искаженный способ мышления, который способен распространяться как инфекция и подавлять восприимчивый ум.