— И выглядите замечательно, — честно признался он.

— Спасибо, — удивленно ответила она. — Я раскопала старые джинсы в кладовке… И неожиданно удостоилась комплимента.

Мартин улыбнулся.

— Я не шучу, Кэти-Линн. Спортивный стиль вам очень к лицу. Совсем не обязательно носить строгие деловые костюмы, чтобы заставить мужчин воспринимать вас всерьез.

Она быстро взглянула на Бэрка. Как он догадался о ее вечном комплексе? Неужели ее неуверенность в себе видна первому встречному? Или он умеет читать чужие мысли?

— Ну что ж, спасибо, мистер Бэрк. Я учту это, когда буду готовиться к следующей встрече с вами.

Мартин пожал плечами.

— Прошу прощения. Я не собирался гладить вас против шерсти. Просто заметил, что вы хорошо выглядите, и подумал, что стоит вам об этом сказать. Не беспокойтесь, больше о вашей одежде я говорить не буду.

Реакция на его в общем-то безобидные слова оказалась неожиданной — полные печали глаза. Так смотрит человек, пытающийся перебороть боль.

— Это я прошу прощения. Просто я не привыкла к комплиментам, за которыми ничего не кроется, — призналась она нерешительно.

— То есть, иными словами, вы подозреваете в каждом мужчине соблазнителя. Заодно и мне досталось.

— Нет, это не так. То есть я хотела сказать, что мне нет нужды вас ни в чем подозревать… — пролепетала вконец растерявшаяся Кэт.

Мартин долго смотрел на нее, прежде чем ответить.

— Значит, вы не доверяете никому из мужчин, а особенно тем, которые пытаются быть с вами любезными?

Он догадывался, что дело здесь не только в невзначай оброненных комплиментах. Кэти-Линн зрелая женщина и наверняка наслушалась от мужчин хвалебных слов о своей внешности. Почему же у нее так резко изменилось настроение?

— Я не знаю, что у вас на уме. Но, посудите сами, что я должна подумать, видя, как вы выпрыгнули из джипа и стали поигрывать мускулами?

Мартин рассмеялся.

— Я не приказывал им напрячься, но за комплимент спасибо!

Щеки Кэт залила краска.

— Может, на время забудем о наших фигурах и сменим тему? Вы говорили, что нам надо изучить стройплощадку.

Мартин взял с заднего сиденья два желтых мотоциклетных шлема и, не слушая возражений, водрузил тот что поменьше на золотые кудри Кэти-Линн. При этом он не устоял перед соблазном коснуться ее шелковистых волос.

— Вам придется спрятать прическу под шлемом, без этого не обойтись, если учесть, что нам предстоит подниматься на вершину гряды, — объяснил он.

Адамс бросила на него подозрительный взгляд.

— При чем тут вершина гряды? Я думала, мы приехали осматривать строительство, а не любоваться долиной в лучах заката.

Мартин нахлобучил на себя шлем, схватил сумку и устремился к пропускному пункту.

— Слушайте, почему бы до конца дня вам не видеть во мне старшего брата? А я буду думать о вас как о сестре.

Кажется, необычное предложение вполне устроило Кэти-Линн, и она пошла следом за новоиспеченным родственником.

— Только не о моей сестре, — пробурчал себе под нос Мартин и улыбнулся.

— Вы прихватили с собой карту участка, или мы будем слоняться по стройке наудачу?

— Я здесь вырос и знаю эту долину и гряду так же, как собака знает собственный двор, — ответил он.

— Тогда расскажи мне, Фидо, — пошутила Кэти-Линн, неожиданно дав ему кличку, — про характер собак, живущих в здешней глуши.

Мартин поднял бровь.

— На своем примере? Ну, как всякий добропорядочный пес, я все время нахожусь рядом с хозяйкой, защищаю ее от диких зверей или двуногих хищников. Я не отойду от нее, даже умирая с голоду или от жажды. И всегда буду предан ей и только ей. — Он усмехнулся. — А если нас разлучат буря, трагедия или невезение, я буду бежать аж за тридевять земель, но отыщу того, кому предан.

— А если за это время хозяйка умрет? — лукаво спросила Кэти-Линн.

Он обернулся, посмотрел ей в лицо и улыбнулся — печально и насмешливо.

— Ответ ясен. Я тоже умру от тоски и одиночества на том месте, где вы уснули вечным сном… А теперь, когда я рассказал вам о своей преданности, растолкуйте мне, что я буду иметь взамен. — Он положил руку на ее шлем и заставил слегка пригнуть голову, чтобы не задеть за торчащую ветку.

— Обещаю кормить и поить верного Фидо каждый день, — откликнулась она. — Ты никогда не будешь голодным.

Он на мгновение остановился и повторил эти слова, словно пробовал их на вкус:

— Никогда не буду голодным? Я буду защищать вас до последней капли крови, буду предан вам до последнего вздоха, а за это получу собачью похлебку и миску воды?

Кэти-Линн обернулась, посмотрела ему в лицо и уперлась руками в бедра.

— Я имела в виду не это, — возразила она.

— Надеюсь. Иначе связь оборвалась бы.

— Я говорила в переносном смысле. Речь ведь шла о собаке. К вашему сведению, я заботилась о попугае моего соседа во время его отъезда, и птица чувствовала себя преотлично.

Она ускорила шаг, и Мартин подавил невольную улыбку. Кэти-Линн хранила про себя свое прошлое. Ее личная жизнь оставалась для него загадкой. Она не замужем, но это вовсе не значит, что так было всегда. У нее есть какой-то сосед. Может, сосед не по дому, а по постели? Таинственная леди оберегает свои секреты…

— Я уставала на работе, возвращалась поздно, но никогда не забывала накормить птицу или почистить клетку, — сказала она. — И не жалела для своего временного питомца денег на еду и витамины.

— Да не об этом речь! — прервал он, взмахнув рукой. — Я не сомневаюсь в благополучии попугая.

— Все равно вы меня не слушаете, — бросила она и ускорила шаг, словно пыталась убежать от подробностей, способных обнажить правду.

— Тогда скажите мне то, чего я не услышал. Скажите, как вы любили его, как переживали, когда он болел, и как плакали, когда он умер, — потребовал Бэрк.

— Плакала я или нет, это не ваше дело, — ответила Кэти-Линн и почти побежала по тропе.

— Нет, именно мое дело, — глядя ей вслед, пробормотал Мартин. — Мне нужно знать, есть в вас сострадание или вы такая же ледяная, как горный ручей…

Когда он догнал Кэти-Линн, та стояла в двух футах от конца тропы. Ее губы были поджаты, отчего ангельски прелестное лицо приняло сумрачное выражение. Бэрк остановился рядом и, скрестив руки на груди, следил за ее взглядом, блуждавшим по никелированному рулю, кожаным сиденьям и выхлопной трубе.

— Что это?

— «Ямаха-10 °CС» с двумя цилиндрами. Классическая модель. Теперь таких не делают. Мечта коллекционера.

— Вот пусть коллекционер на нем и ездит, — отозвалась Кэти-Линн.