– Раз вы не знаете как, я не скажу вам. Пока. – Он закрыл глаза и вдохнул еще глубже. – Теперь я знаю, что у несговорчивости, завуалированного сарказма и бесстрашия есть свои ароматы. Пылкие, сладостные и ясные.

Не успела Лили решить, как удержаться от верного обморока, как Антонио добавил:

– А еще вы пахнете имбирем и апельсином.

Он точно определил ароматы ее шампуня и кондиционера для волос. Его глаза тяжело открылись, обожгли ее до глубины души и тут же закрылись.

– И шоколадом.

Сглотнув комок в горле, Лили кивнула.

– Да, у меня передозировка кексов с шоколадной крошкой.

– Звучит восхитительно. А пахнет еще лучше. Угостите меня ими.

– С чего вы решили, что у меня хоть что-нибудь осталось? Стоит напомнить вам значение слова «передозировка»?

Он искоса взглянул на нее, в точности скопировав взгляд Белы Лугоши, известного исполнителя роли графа Дракулы.

– И вы еще будете пререкаться с голодным вампиром, любезно согласившимся довольствоваться шоколадом вместо крови?

– Голодный вампир в любом случае выпьет кровь, так что я хотя бы приберегу шоколад.

Уступая, он покачал головой и засмеялся, обезоруживая ее. Мощная шея, выступавшая из распахнутой черной шелковой рубашки, оказалась так близко к ее губам… Лили с трудом удерживалась от желания потянуться вверх и прикусить…

«Черт! – одернула она себя. – Да когда же он уберется!»

Выскользнув из пространства между Антонио и стеной, Лили схватила пульт и выключила телевизор. Антонио остановился по другую сторону дивана.

– А что, если мы обойдемся без смехотерапии и перейдем к причине вашего вторжения в мой дом?

– Я пришел, чтобы решить проблему, заставившую вас прогулять сегодня работу.

– Повторяю в последний раз: ничего я не прогуливала. Я уволилась.

– Да, я это понял. Я пришел сказать, что увольнение – не выход.

– Это единственный для меня выход. Вы поставили мне ультиматум…

– Я предложил вам альтернативу.

– … а я ее отклонила. Потому что осталась бы у разбитого корыта, забросив свой проект.

Он покачал головой.

– Вы по-прежнему строите стабильно неверные предположения о том, что я думаю или что собираюсь делать.

– И что же неверного в том, что я сказала?

– Ваше предположение, что я не готов идти на компромисс. Тогда как я, разумеется, готов. Вы давили, я парировал, и наши переговоры закончились с вашим уходом, толком не успев начаться.

– Нам уже не о чем было вести переговоры.

– Договориться можно всегда. Ничто не окончательно.

– Я думала, с вами – как раз все.

Он окинул ее взглядом, заставив пылать огнем.

– Я тоже так думал. Но сейчас понимаю: просто я никогда прежде не встречал достойного соперника.

– И это я? Ага, ну конечно!

– Я еще вылечу вас от этого самоуничижения. Пока же я – здесь, чтобы сказать вам, что вы можете вернуться к работе над своим проектом, со всей материально-технической поддержкой и финансированием, которые я предложил бы вам в работе над моим проектом. И я не прошу ничего взамен.

Ее рот изумленно открылся. Лишь с третьей попытки Лили прохрипела:

– В чем же подвох?

– Снова эти ваши домыслы!

– Просто выложите все начистоту. Совершенно не умею справляться с неожиданностями. Я должна знать все и сразу.

Его глаза одобрительно заблестели.

– Вы – любитель все контролировать, как я погляжу.

– От такого же слышу. Но я – лишь жалкое подобие этого, тогда как вы – совсем другое дело, что лишний раз доказывают ваши миллиарды.

– И снова вы недооцениваете себя. – Нахмурившись, он вздохнул. – Нет никакого подвоха, доктор Аккарди. Ваша тактика давления сработала.

– Какая еще тактика давления?

Он гневно фыркнул.

– Похоже, не только я действую на автопилоте. Вы явно давите на меня.

– Я лишь пыталась не позволить вам давить на меня.

– И вы боролись так яростно, что в корне изменили ситуацию. Мне потребовалось время, чтобы осознать, что меня победили, ведь этого никогда прежде не случалось. Но все всегда бывает в первый раз. И вот я – у вас, пришел с белым флагом. Если я и прошу о чем-то, так только о том, чтобы впредь вы разделяли наши профессиональные и личные отношения.

– У нас нет никаких личных отношений.

– Именно это я рассчитываю исправить прямо сейчас, с ланча.

– Что это вы все о еде?

– Нам действительно стоит поесть. Вместе.

Настал ее черед недоверчиво качать головой.

Лили ожидала, что Антонио сочтет ее несносной стервой и уволит. Но чем оскорбительнее она себя вела, тем терпеливее и убедительнее он становился.

Цепляясь за жалкие остатки здравого смысла, но уже не в силах противиться искушению, она вздохнула.

– Вам, похоже, крайне недостает развлечений. Но предположим, я соглашусь. Как насчет того, чтобы перекусить по-быстрому? Выпить кофе? Здесь?

Но он твердо стоял на своем.

– Ланч. Не дома.

– Я поделюсь с вами кексом.

Он снова разразился смехом.

– Ланч. Без спешки. Так что расчистите свой график.

– Какой еще график? Я теперь безработная.

– Ничего подобного. Мы празднуем ваше триумфальное возвращение в лабораторию. И это не обсуждается, Лилиана.

Сердце перевернулось у нее в груди. Лили растерянно закашлялась, и Антонио, бросившись к ней, заботливо придержал ее под руки.

– С вами все в порядке? – когда она кивнула и попыталась отойти, он последовал за ней, сжав ее руки. – Лилиана…

– Лили, – произнесенное им полное имя произвело эффект сродни непреодолимому заклинанию. – Раз уж вы больше не называете меня доктором Аккарди, зовите меня Лили, как все остальные.

Он властно вскинул бровь.

– Для меня вы – Лилиана, и я всегда буду называть вас так. Это тоже не обсуждается.

Отстранившись, она вскинула руки.

– Хорошо-хорошо, зовите как хотите. Я тоже буду звать вас как хочу.

– И как же?

– Я имела в виду, за глаза.

В его грубом хохоте зазвучали нотки восторга. Он снова взял ее за руку и развернул в сторону спальни.

– Зовите меня, как вам угодно. Сгораю от нетерпения узнать, что вы придумаете. А сейчас вам нужно одеться.

– Я не сказала, что пойду с вами на ланч.