– Эй, Дагестан! – позвал его Макс. – Неужели о детях задумался?

– Нет, не о них, – усмехнулся Власов и быстро поднялся со своего места. – Я сейчас.

Она стояла на верхней ступеньке беседки и контролировала ситуацию за столом с этой удобной позиции. И снова спиной к нему.

– Здравствуйте, Даша Васнецова, – поздоровался Власов.

Девушка резко развернулась, и в голубых глазах быстро замелькали мысли-выражения: узнавание, удивление – радость – хлоп! Что-то она там вспомнила – и легкое сожаление-разочарование. И тут же спряталась за приветливую отстраненность.

– Здравствуйте, Игорь Николаевич, – сказала с легкой, ничего не значащей дежурной улыбкой.

Вариантов ее любезной холодности могло быть до фига, он уже прикинул в уме как минимум три из них.

– Вы запомнили, как меня зовут, – усмехнулся Власов этой ее осторожной вежливости.

– Запомнила, – ровным тоном подтвердила она.

– Юля не моя любовница, она дочь моего хорошего знакомого, если вас это беспокоит, – продолжая улыбаться, сообщил ровным тоном он.

А она, посмотрев на него пару мгновений, вдруг весело и очень звонко рассмеялась. У нее был потрясающий смех – насыщенный, искренний, с легкой хрипотцой, заразительный.

– Беспокоило, Игорь Николаевич, – смеясь, призналась она, – я совершенно не знала, как с вами разговаривать!

– Поэтому и сбежали?

– Нет. Действительно очень устала в тот день, да и Катька не приехала. – Она улыбнулась, озорно сверкнув глазами. – И, да, наверное, сбежала, представила, что надо еще говорить о чем-то и после спектакля, возможно, столкнуться, – и в туман, в туман, под хорошим предлогом!

К Дарье подбежала симпатичная девчушка с большим бантом, прикрепленным на распущенных черных кудрях, в праздничном платье, уже изрядно перемазанном.

– Это кто? – спросила требовательно и добавила: – Здрасте!

– Это Игорь Николаевич, – представила Дарья.

– Непосерженный начальник? – с серьезным выражением личика выясняла девчушка.

– Нет, Лиза, не непосредственный начальник, – рассмеялась Дарья и пояснила Власову: – Когда она не может выговорить трудные слова, придумывает им замену. Слово «непосредственный» нам пока не дается. Это моя племянница Елизавета, собственно, виновница сего карнавала, у нас день рождения, пять лет!

– Я не виновница! – возмутилось дитя и растолковало тете: – Ты что, Даша, виновница – это которая в тюрьме! А я девочка Лиза, у меня сегодня день рождения!

– Ну вот, как-то так у нас, Игорь Николаевич, – весело блестела глазами Дарья, – живо, непосредственно, с огоньком!

– Еще ничего не жгли! – оживилась необычайно возможной перспективой девочка Лиза.

– Даша! – подлетела к ним и вцепилась двумя руками в Дашу какая-то женщина. – У нас катастрофа! – И, обратив внимание на Власова, быстро протараторила: – Здравствуйте! Извините! Сережа Мельников опрокинул на себя графин с компотом!

Девочку Лизу как ветром сдуло к более интересным делам, чем какой-то знакомый Даши, тем более если он не «непосерженный» начальник.

– Извините, Игорь Николаевич, кажется, у нас началась мокрая вечеринка! – увлекаемая настойчиво женщиной, уходила от него Даша Васнецова.

– Подождите, Дарья! – придержал ее за руку Власов. – Давайте завтра встретимся!

– Увы, завтра мы уезжаем!

– Скажите номер вашего телефона! – настойчиво распорядился Власов.

– Даша! – нетерпеливо дергала ее за руку дама перепуганная. – Смотри, что тут творится! Они уже все обливаются!

Даша посмотрела на начавшийся детский беспредел веселья, быстро повернула голову к Власову и на ходу, уже следуя за тянущей рукой в беседку, прокричала:

– У администратора есть мой номер!

Власов развернулся и направился назад, на веранду, откуда на него с нескрываемым любопытством смотрели два его близких друга – Макс и Федор, они же Скок и Багор.

Игорь с Федькой поздоровались – рукопожатие, полуобъятие, похлопывание по плечам. Расселись.

Пока он разговаривал с Дашей, официанты уж накрыли щедрый и хлебосольный стол, ожидалось только горячее для Федьки и Макса.

– Симпатичная у тебя знакомая! – зашел чуть наискосок Макс.

– Новая пассия? – дополнил Федька.

Власов усмехнулся, посмотрел на беседку, где мелькала фигурка Дарьи, ликвидируя последствия опрокинутого графина с компотом, посмотрел на мужиков, выказывающих острое любопытство, и сообщил:

– Она будет моей женой.

Пауза. Немая сцена. Потрясение на лицах друзей.

– Тогда чего сидим? – возмутился Багор. – Наливай!

Власов усмехнулся воспоминаниям. Они тогда с мужиками добротно так приняли, не критично и без перебора, но хорошо!

Не виделись давно, из-за его редких посещений столицы и их бесконечных дел, да и многое требовало обсуждений-решений.

Ну и, само собой, кто ж его живым отпустит после такого исторического заявления, можно сказать – революционного!

Он рассказал им про встречу в театре и озарении, обозначившем будущий статус Дарьи Васнецовой в его жизни. Мужики недоверчиво качали головой, поражались, подсмеивались и поднимали тост за будущее «окольцевание» друга родного.

Макс, который уж третий раз был женат и имел двоих детей от предыдущих браков, настаивал, что все это хрень и такого не бывает.

– Просто захотелось тебе, Дагестан, девочку сильно и сразу, вот и напридумывал оснований, чтобы затащить в постель! На ней же крупными буквами написано, что такую на одноразовую койку не раскрутишь!

– Захотелось, не спорю! Но меня сначала по голове шибануло: «Будет моей женой!» – а потом уж и «захотелось!» – настаивал Игорь.

– Да ладно! – отмахивался Макс недоверчиво.

– Не скажи, Скок, – вступил в полемику Федька. – Я вот, когда свою Дианку увидел, сразу подумал: «Моя будет, никому не отдам!»

– Да ты со своей Дианкой полгода из кровати не вылезали, все дела завалил! И, только обнаружив, что вот-вот родителями станете, тогда и поженились! – возмущался Макс.

– Ну и что! – не уступал Федька. – Я же все равно знал, что на ней женюсь!

Кстати, Федька со своей Дианой прожили вместе уже пятнадцать лет и имели трех дочерей и младшего, долгожданного, как Федька говорит. «долгоделаемого» сына.

Власов почесал руку и понял, что его на этом балкончике с аппетитом заедают комары – темно, ночь спустилась, а он, погрузившись в прошлое, и не заметил.

Срочно предприняв стратегическое отступление, он перенес в комнату на стол закуску, оттаявшую, немного початую тремя рюмочками бутылку водки, закрыл балконную дверь, включил кондиционер и прислушался к своим ощущениям.