Спектакль оказался интересным, но как-то перенасыщен действием и шутками. И это сильно напрягало Власова, учитывая присутствие рядом специфичной, скажем так, партнерши по просмотру театральной постановки, следившей за тем, что происходит на сцене, с непроницаемым лицом.

А посему удовольствия он не получал никакого и в какой-то момент отключился от происходящего на сцене, углубившись в обдумывание завтрашних дел насущных и встреч.

В антракте Власов повел Юльку в буфет – коньяк ему сейчас в самый раз!

Стоя в суетно-нетерпеливой очереди спешащих успеть выпить и закусить театралов, Власов немного взбодрился. Да ладно! Досидит он как-нибудь до конца нашумевшей постановки, больше похожей на повод для очередной тусовки бомонда – куда ни глянь, наткнешься на медийно знакомые лица, с умным видом что-то обсуждающие друг с другом.

Ну а то! Модно, престижно, значимо! И по телику покажут.

Нормально, у людей такая работа – лицом! – еще и интервью давать, как тут не отметиться! А у него на сегодня вот такая работа – выгулять дочь Мишки Байкова в театр – тоже не рахат-лукум, прямо скажем.

Ничего! Сейчас примет коньячку, примирит себя малехо с действительностью, может, и досмотрит со вниманием новомодную постановку.

– Даша! Васнецова! – неожиданно громко крикнула Юлька и махнула кому-то рукой, выбивая Власова из неблагостных рассуждений.

Игорь посмотрел на нее с легким недоумением: странно, обычно Юлька никогда не проявляла инициативы с кем-то общаться. И уж тем более звать кого-то, заметив в толпе!

Он проследил за направлением ее взгляда, пытаясь определить, кого она там зазывает. Она махнула еще раз, и Власов увидел девушку, помахавшую ей в ответ. Незнакомка пропустила в узкий проход между столами мужчину, сделала шаг вперед, слегка задев мужчину плечом, легким поклоном головы как бы извинилась, улыбнулась ему и пошла в их сторону, продолжая улыбаться.

У Власова перехватило дыхание, сердце тюкнуло пару раз, как кулаком под дых, – тяжело, весомо, а в мозгу прозвучала громкая, четкая мысль, как гвоздями заколачиваемая табличка с утверждением: «Она будет моей женой!»

Восклицательный знак утверждения!

И неожиданно его отпустили разом всякое напряжение, раздражение на Юльку и этот театральный «поход». Он облокотился на стойку правой рукой и принялся внимательно рассматривать девушку.

Ничего сверхвыдающегося… но и обыкновенного вообще ничего! Полное отсутствие бытующих стандартов!

Невысокая, где-то метр шестьдесят пять, наверное, в узком черном облегающем платье до колен, но не пошлой «второй коже», не оставляющей простора для воображения, а скроенном по фигуре. Туфли-лодочки, подчеркивающие офигенной формы и красоты лодыжки и ножки, из украшений только нитка крупного натурального жемчуга на шее. Никакой модной худобы и торчащих костей, высокая грудь, красивый изгиб талии, попку, увы, не видно, только фасад.

Пробежав взглядом снизу вверх, оценив девушку, Власов перешел к изучению лица, на котором тоже обыкновенность не отметилась своим присутствием. Классические черты: тонкий, но не слишком, носик, красивой формы губы, мягкий подбородок – все бы так миленько и симпатичненько, без изысков, если бы не глаза! Большие для такого лица, казавшиеся еще больше из-за яркого сине-голубого цвета и какой-то лучистости загадочной. И последний, завершающий образ штрих – гладко зачесанные назад светло-русые волосы, скрученные тяжелым пучком у основания шеи.

Все! 10:0 – наши победили!

Приглушенность ее красоты, тонкой, изысканной, скорее проистекающей изнутри, не бросающейся в глаза, была той, которую принято называть истинной ценностью. Единственное, что выдавало эту спрятанную, охраняемую изысканность, – это глаза!

Разглядывая ее, смакуя понятое и увиденное, Власов был спокоен, как йог в глубокой медитации: а чего дергаться? Она будет его женой, и не он это решал и выбирал, он такие дела с первого взгляда и с первой встречи не решает и выборов скоропалительных не делает.

– Привет! – поздоровалась девушка с Юлей, подойдя наконец к ним.

Очередь сдвинулась, впереди остался один мужчина, который делал большой заказ на компанию, ну, это минуты на три.

– Привет! – отозвалась Юлька и вдруг спросила, как обухом: – Ты что тут делаешь?

Нет, ну Юлька, конечно, сама подставляется, подумалось сразу же Власову! Может, у нее там что-то еще не в порядке в мозгу, помимо отсутствия чувства юмора? Насколько он помнил, считалось, что с логикой у Юльки все в порядке.

У девушки приподнялись удивленно брови, и она тут же, влет, без лишних умственных усилий, ответила будничным тоном:

– Как что? Проходила мимо, дай, думаю, зайду, груши пооколачиваю.

– Какие груши? – холодно переспросила Юлька.

А Власов оттолкнулся от стойки, на которую так и облокачивался, и интуитивным жестом прикрыл Юльку плечом, защищая, и лицом затвердел, и слова приготовил, но заметил, как вдруг изменилось выражение глаз девушки, не обратившей внимания на все эти его маневры. Она смотрела только на Юльку, и понимание и некая застарелая усталость читались в выражении ее странных глаз.

– Извини. Я что-то устала совсем и давно тебя не видела, – успокаивающим жестом положила она ладошку Юльке на руку.

– Ничего, – улыбнулась ей Юлька.

А Власов поразился: ни фига себе! Извинилась! Он, может, и поразмыслил бы над этим фактом, и выводы соответствующие сделал, но тут подошла их очередь, и он отвлекся.

– Юль, ты что будешь? – спросил, предварительно заказав себе коньяк и бутерброд с семгой.

– Шампанское и бутерброд такой же, как тебе, – отчеканила Юлька.

– А вы, девушка? – обратился он к этой Даше Васнецовой.

– Чаю зеленого, пожалуйста, – без эмоций огласила пожелание она, даже не соизволив посмотреть на него.

Ну, чаю так чаю! Отправив девушек за освободившийся столик, Власов, расплачиваясь, повернулся и с вполне определенным интересом посмотрел им вслед.

Попка у его будущей жены оказалась что надо!

– Игорь Николаевич, вот ваши бутерброды и кофе.

Он открыл глаза и обнаружил перед собой одноразовую тарелочку с горкой разнообразных бутербродов, а за тарелочкой медсестрицу Машу с большим картонным стаканом, обернутым несколькими салфетками, в другой руке.

– Горячо, – сообщила хирургическая дева, – еле донесла.

– Спасибо, Машенька, – поблагодарил он, принимая у нее стакан с кофе.

– Я пойду, Игорь Николаевич? – Как у учителя на уроке в туалет отпрашивалась.

– Идите, Машенька, – разрешил он.

Кофе и бутерброды изыском не побаловали, но всерьез оголодавшему, как обнаружилось, Власову пришлись очень даже в тему.

Он жевал, прихлебывал обжигающий кофе и погружался в воспоминания, прерванные появлением девушки Маши.