Ладонь переместилась на бедро. Слишком пышное бедро, слишком неидеальное… Это тогда, в состоянии помутнения, видимо, Люсю мало волновало собственное несовершенство. Она и не вспомнила о нём. А сейчас все её комплексы устремились наружу. Кровь прилила к щекам. Стыдоба…

Позорище… Почему Ваня все еще рядом?! Почему не сбежал? Разве не видит, что… ну, не худышка она — факт. И животик, и плотные ноги, и грудь… далеко не идеальная. Слишком большая…

Слишком… А он снова к ней вернулся, взвесил в ладони, прошелся пальцами по вершинке. Люся всхлипнула. Не сдержалась.

— Можно еще? — прошептал ей прямо в затылок.

Люся закусила губу. Как быть? Она не понимала — дезориентированная и пристыженная.

Ответ пришел сам собой, когда Ваня опустил пальцы на ее все еще влажный клитор. Стон…

— Пожалуйста, Люсенька, можно? — еще одна тихая просьба.

И как ему отказать? Когда он уже у цели почти… Большой, раскаленный, нетерпеливый… Люся сдалась. Отставила немного попку, открывая ему лучший доступ. Толчок… Люся хнычет.

— Не больно?

— Нет. Хорошо…

Сначала медленный, тягучий, потом — все убыстряющийся темп. И жадные пальцы там, где им самое место. И хриплое дыхание за спиной. В этот раз вся инициатива исходит от Вани. Она только поддается, и выполняет его пожелания. Это он закидывает Люсину ногу на свое бедро, это он натирает её складочки пальцами, это он прикусывает её загривок… И толкается в неё, бьет в нужную точку. Ту самую точку, да… Люся кончает второй раз за вечер, хрипя, сжимая в себе до боли.

— Люсенька… Люся-я-я…

Сил больше не осталось. Люся закрыла глаза, и провалилась в крепкий сон.

Яркий свет скользил по подушке… Не открывая глаза, Люся повернулась на спину и сладко-сладко потянулась. По телу разлилась приятная усталость. Так бывает только после хорошего изматывающего секса. Вот, уж чего в Люсиной жизни не было и в помине. И тут, как обухом по голове… Мамочкигосподибожемой… Что она наделала?! Осмотрелась, будто бы преступница последняя… Осторожно встала с кровати. Голая. Абсолютно голая. Матерь божья… Как она докатилась до такой жизни?! На носочках подошла к двери. В тишине квартиры оглушительно громко зазвонил телефон. Люся кинулась к трубке. Иван… Выдохнула судорожно… и отдернула руку. Ушел…

Значит, нечего бояться… Он ушел. Хорошо. Ей тоже, пожалуй, стоит куда-то… уйти… Уехать, убежать… Быстрый душ, и куда глаза глядят… Хороший план.

И только в ванной осознает… Они не предохранялись! Совсем… Об этом красноречиво свидетельствуют подсыхающая корка на теле и океан у нее внутри. Похоже, не у нее одной давно не было секса, — на автомате отмечает Люся, и тут же себя одергивает. Она подумает об этом в другой раз… А сейчас — бежать!

Ирка Чипижная дома, с детьми, а козел-Серёга так и не появился. Хорошо. Значит, можно пересидеть у подруги… Рассказать ей все, посоветоваться…

Люся быстро оделась, сунула телефон в сумочку и, не дожидаясь лифта — спустилась вниз по ступеням. Пятый этаж, четвертый… а вот уже первый и… кислород! Вдохнула полной грудью морозный воздух, только сейчас осознав, что практически не дышала… Провела руками по растрепанным волосам, которые даже не успела расчесать! За руль сесть не решилась. Хорошо, что идти недалеко…

В квартире подруги, как и всегда, царил хаос. Трое детей — это вам действительно не шутки. Чуть не убившись о валяющийся прямо посреди коридора поезд, Люся пробралась в единственное относительно безопасное место в доме — в кухню.

— Ну, рассказывай, что случилось? — требовательно поинтересовалась Ирка, водружая на стол бутылку самопальной наливки.

— Эй, ты чего… Утро на дворе…

— Ну и фиг. На тебе лица нет. Пять капель точно не помешает…

Люся вздохнула. Пять капель здесь вряд ли помогут… Но она ведь решила, что больше не пьет. Разве только мышьяк, чтобы сразу сдохнуть…

— Ну, так, что случилось, Люсь?

Люся покосилась на плотно прикрытую дверь кухни и принялась за свой рассказ. По мере повествования, глаза Ирки становились все шире и шире. В итоге, к его окончанию, она больше походила на страдающего запором лемура.

— Ты что… ты, правда, что ли… На него напала?!

— Да, что ж, я врать тебе буду? Выпрыгнула прямо из трусов… Вскочила на него, как ковбой в седло, ну и… понеслась!

— Трусы хоть красивые были?

— Ирка!

— Нет, ну, а что… Раз уж так, то хоть в красивых трусах… Чтоб не стыдно было.

— Да я его изнасиловала! — заорала Люся, и тут же захлопнула рот, бросив на дверь вороватый взгляд.

— Думаешь, Ваня после такого на мои трусы смотрел? Да он, небось, в шоке был. Поди, не каждый день на него озверевшие тетки набрасываются! У него, может, травма теперь на всю жизнь.

Психологическая…

— Ага, травма. Наверное, поэтому он к тебе потом сам пристроился… — скептически вздернула бровь подруга.

И правда. В этом месте Люсина логика изрядно хромала. То, что случилось, после «изнасилования», она даже себе объяснить не могла.

— Может, у него Стокгольмский синдром?

— Ага… Как же… Синдром у него… Стокгольмский, — отмахнулась Ирка, и налила еще по одной. — Да, ты мне хоть одного мужика покажи, который бы от секса по доброй воле отказался? Что? Нет таких?

Вот тебе и ответ. Так что — забудь. Ну, потрахались хорошенько! Что ж тут плохого, если организму надо? Плюнь — и разотри.

— Мы не предохранялись, Ирка…

— Ну, ты даешь, мать… Тебе лет-то сколько?!

— До хрена… — вздохнула Люся и опрокинула рюмку. Почему-то идея напиться сейчас уже не казалась ей такой дерьмовой.

— Слу-у-ушай, Люсь… Так, а может, тебе его небо послало, а? Сама говоришь, молодой… Поди, и здоровый! Может, это и хорошо, что вы… ну… Родишь. Ты ж хотела?

Выпитая настойка застряла где-то в горле. Люся судорожно сглотнула, и даже закашлялась. Может, идея и неплохая… Вот только одно «но». Люся не стала рассказывать подруге, что её любовником был темнокожий парень. Ну, а как бы она это сказала, ей богу? Это же, по идее, не должно иметь значения, ведь так? Не должно, и не имеет! Но только не тогда, когда ты используешь мужчину в качестве донора спермы. В таком случае лучше выбрать менее примечательный вариант.

— Да, ну, Ирка… Скотство какое. Мало того, что изнасиловала… Так еще, выходит, и обворовала…

— Нет, ну, а он чем думал, если не хотел быть обворованным, а? Ему, наверно, вообще по барабану.

Какой там… Если бы так, вряд ли бы он стал Люсе звонить. А так, уже три не отвеченных.

— Да, ответь ты ему, ишь, какой настойчивый!

Легко сказать: «Ответь»! Они, вообще-то, сегодня собирались плитку укладывать. А как это сделать, если она со стыда готова провалиться?! Люся еще бы долго металась в сомнениях, если бы не Ирка.