Теперь я смотрю на это иначе и тоже разговариваю о здоровье. Меня еще удивляют рассказы знакомых мужчин о том, как на их сексуальную жизнь действуют таблетки для повышения потенции или как они контролируют свой мочевой пузырь, но уже не так сильно, как пять лет назад. Конечно, мы обсуждаем здоровье. Для многих из нас это главный повод для беспокойства. Ведь если бы случился потоп, мы говорили бы о воде.

Но подобные разговоры не всегда печальные, как можно было бы подумать. Мы учимся приспосабливаться к проблемам и даже смеемся над нашими невзгодами. О здоровье можно и шутить, и рассказывать анекдоты. Особенно хорошо это получалось у Филлис Диллер: «Я сейчас в том возрасте, когда моя спина гуляет больше меня». Один их моих друзей, который проходит курс химиотерапии, называет себя «химо сапиенс». Первая премия за чувство юмора по поводу неприятностей принадлежит моей соседке. Ей удалили обе груди, и теперь на Хэллоуин она вставляет в лифчик две одинаковые тыковки — так с ними и ходит.

Мама Иоланды Ева ухитрилась пошутить прямо перед смертью. Она не признавала лекарства и отказывалась от них, не хотела принимать обезболивающие препараты, а к врачу приезжала только на роды. Вела здоровый образ жизни, много работала физически и говорила, что, когда придет ее час, просто уйдет из жизни.

Здесь Ева оказалась права. В девяносто восемь лет она подхватила пневмонию — болезнь, которую моя мама окрестила «старушкина подружка». Ее привезли в палату интенсивной терапии. Она страдала от сильных болей, и врач предложил укол морфия.

Сначала Ева отрицательно качала головой, но затем после паузы кивнула в знак согласия. Врач сделал укол, и через несколько секунд ее тело расслабилось. Она лукаво улыбнулась дочери Иоланде и сказала: «Как же я была неправа! Следовало начать наркоманить много лет назад».

Обе засмеялись.

Всегда есть шанс помочь себе. Мы можем выбрать, чему уделить внимание и на что направить волю, чтобы получить то, к чему стремимся. По крайней мере, у нас в распоряжении есть необходимое лечение. В какой бы ситуации мы ни оказались, всегда может быть хуже. И очень полезно представить себе худший сценарий, почувствовать, какое везение, что его удалось избежать.

Недавно я отправилась в уличное кафе с Эбби, которая только что прошла курс радио- и химиотерапии по поводу рака яичников. Она призналась мне, что не узнает себя, стала как опустевшая ракушка, и ничто не напоминает о том, какой она была когда-то. Ее преследовало ощущение, что лечебные процедуры стерли ее личность. Но именно в этот момент разговора нам принесли красивый заварной чайник с травяным чаем и круассаны с миндалем. Она пригубила чай, попробовала круассан, улыбнулась и сказала: «Эбби, которая любила круассаны, вернулась».

* * *

Кестрел — невысокая женщина с холодными голубыми глазами; душа у нее такая же холодная. Она работает в технологической компании в Сиэтле. Живет одна, в квартире с видом на залив Пьюджет-Саунд.

Кестрел выросла в пригороде Вашингтона, в консервативной рабочей семье. Отец был алкоголиком, склонным к насилию над окружающими. Однажды вечером он пытался задушить мать, и Кестрел ударила его по голове утюгом, пригрозив, что убьет, если тот посмеет поднять руку на одну из них. Отец грязно выругался и отступил, больше не тронул никого из родных.

Парадоксально, но Кестрел была ему признательна. Жестокость отца научила ее стоять за себя и помогла эмоционально окрепнуть. Сила, которую она в себе выработала из-за противостояния с ним, стремление защитить слабых, задиристость и стойкость сослужили ей добрую службу. Она вступила в организацию «Прайд», защищающую права сексуальных меньшинств, и страстно борется с любой несправедливостью.

К сожалению, в наследство ей досталось и кое-что другое: она никому не верит, полагается только на себя, и у нее ни с кем не было длительных отношений. Сейчас Кестрел встречается с учительницей по имени Бекка, но старается держать эмоциональную дистанцию. Она никогда не приглашала Бекку остаться на ночь и не говорила: «Я люблю тебя». Кестрел, как и ее отец, «на ты» лишь с алкоголем.

Момент истины для нее настал, когда пришло известие о состоянии ее здоровья. В возрасте шестидесяти четырех лет она прошла сканирование костей, и врач сообщил, что у нее остеопороз. Он поинтересовалась, сколько алкоголя выпивает Кестрел, и она ответила, что обычно бутылку красного вина на ночь. Врач выразила обеспокоенность, неодобрительно сжав губы, и посоветовала Кестрел сократить употребление алкоголя, вместо этого начать пить молоко. Кестрел заворчала: «Последний раз я пила молоко, когда лежала в подгузниках».

Обе засмеялись.

Кестрел поинтересовалась, что может случиться, если она не последует рекомендации. Врач ответила: «Тогда в один прекрасный день вы сломаете спину, вынимая тарелки из посудомоечной машины, или получите перелом бедра».

Кестрел судорожно сглотнула и уставилась в сторону, чтобы успокоиться. От этой новости ей захотелось выпить.

Врач также предписала ей воздерживаться от всего, что связано с риском упасть, в том числе от ее любимых велосипедных прогулок в Каскадных и Олимпийских Горах. Вместо этого посоветовал Кестрел выполнять упражнения с гантелями. Выйдя из кабинета врача, Кестрел так разозлилась, что ей захотелось плюнуть на пол. Мало того что отец причинил вред всем родным, так еще и передал ей по наследству алкоголизм. Она выругалась и пошла по улице, дважды остановившись, чтобы пнуть колеса припаркованных машин. Одно она пнула так сильно, что ушибла ногу. Похромала домой и позвала к себе Бекку, чтобы было с кем еще поругаться.

Кестрел и в голову не пришло обратиться в Общество анонимных алкоголиков. Ей была отвратительна сама мысль о том, чтобы выставить напоказ свои слабости перед незнакомыми людьми, поделиться с ними мыслями или чувствами по поводу того, что происходит. Но на свой день рождения Кестрел уже отказалась от выпивки. К счастью, у нее была стальная воля, и она взяла под контроль все, кроме своего темперамента.

Первые несколько месяцев ей было нелегко находиться в компании женщин из организации «Прайд», которые употребляли алкоголь. Еще трудно оказалось удержаться от выпивки, кода она оставалась одна дома или заходила с коллегами в суши-бар. Ничто не оказывало на нее такого успокоительного действия, как алкоголь. Но представив себе, как ломает кости или позвоночник, Кестрел находила силы воздержаться от выпивки. Всю свою жизнь она была сильной, постоянно преодолевала чувство неудовлетворенности. В конце концов, вместо алкоголя Кестрел переключилась на тоник с лаймом. Однако стала нервной, началась бессонница. Она еще не полностью преодолела трудности, справиться с которым ей помогал алкоголь.

* * *

Работая над своей книгой про беженцев, я многое узнала о психологических травмах и исцелении от них, а беседы с людьми навели меня на мысль о «комплексе средств исцеления». Это может быть западное лечение, традиционное целительство, распространенное в странах, откуда прибыли беженцы, или какие-то простые удовольствия. Например, одним из целительных средств может стать прогулка по одному из городских парков, приготовление национального блюда или встречи с людьми, которые говорят на том же языке.