Мы способны встать на защиту женщин всех возрастов, которые работают, чтобы создавать организации и проводить политику, позволяющие быть здоровее, являться частью общества и проживать свою жизнь продуктивно. Мы можем привлекать внимание ко всем проявлениям предвзятого отношения к людям старшего возраста и противостоять им с помощью лоббирования и петиций, а также подавать заявления в суд и организовывать акции протеста. Лучший способ заинтересовать прессу — акции протеста пожилых женщин в креслах-качалках или с букетами полевых цветов. Мы можем обращаться с письмами, высказывать свое мнение вслух, включать музыку, использовать произведения искусства и театральные постановки, чтобы изменить отношение к себе и восприятие нас.

Наконец, мы можем беседовать с людьми разных возрастов и ходить в гости к знакомым, которых встречаем, отправляясь по делам или идя на прогулку. Хвалить родителей за трудную работу, которую они выполняют, и молодых сотрудников ресторанов и гастрономов, которые ведут себя этично. Если они работают хорошо, мы можем спросить у них: «Кто научил вас так хорошо работать?»

Когда молодые и пожилые женщины работают сообща, возникает взаимное уважение, умение сострадать и понимать друг друга. Мы можем объединиться с молодыми женщинами, выполняя конкретную работу или занимаясь проектами. Создавать совместные образовательные группы и стараться понять, что еще надо узнать, чтобы успешнее защищать интересы окружающих. Вместе мы можем обращаться к тем, кто вырабатывает законы, и к представителям силовых структур, чтобы лоббировать важные для всех программы. Вместе мы можем соткать из прозрачного воздуха великую силу. Защита стремления понять интересы женщин, вступающих в тот же период жизни, что сейчас переживаем мы, не только пойдет на пользу, но и благоприятно скажется на грядущих поколениях. Культура создает нас, а мы творим ее. В обществе, где ценят красоту юных женщин, пожилые дамы утрачивают статус, начиная стареть. Когда тело теряет привлекательность, нужно искать новые способы продолжать жить и сохранять силы. Мы должны сами о себе заботиться и создавать культуру заботы о нас. Давайте спустим лодку на воду и начнем грести.

Иногда у моей подруги по имени Пия возникает непреодолимое желание пригласить посетителей в свой кабинет и сказать: «Я тоже когда-то была молодой». Она показывает им свою фотографию в Университете Чикаго, сделанную в 1969 году. Она в саду, под деревьями, утопающими в зеленой листве. На ней рубашка с психоделическим рисунком и повязка на голове с узором из индийских огурцов, а волосы длинные, кудрявые, золотистые. Щеки круглые и гладкие, глаза блестят, губы полные и розовые. Пия хочет, чтобы люди знали, что она не всегда была седой, сморщенной и исхудавшей — такой, как теперь.

Когда мы приближаемся к семидесяти годам, наши кости, фигура, зрение, обоняние и вкус, даже наши зубы — все меняется. Организм иначе реагирует на лекарства, и повышается чувствительность к холоду. Поскольку кожа истончается, мы чаще страдаем от порезов, ухудшается и состояние хрящевой ткани. Мы с трудом держим равновесие и сохраняем координацию движений. Кажется, все слабеет и отвисает.

Женщины, которые раньше ощущали себя привлекательными и сексуальными, в этот кризисный момент начинают терять уверенность в себе. Они смотрятся в зеркало и видят в нем морщины. Даже у обладательниц худощавого телосложения появляются жировые складки на теле. Одна моя подруга перестала носить купальник в сорок лет. «Не хочу портить людям выходной на пляже», — призналась она. А другая подруга начала подумывать о косметической операции, чтобы скорректировать возрастные изменения на шее, но потом решила потратить эти деньги на поездку на Гавайи. И молодец!

Наша сексуальность меняется поразительным образом: у некоторых женщин пропадает сексуальное влечение, у других возрастает. Риту, которая раньше отличалась яркой сексуальностью, теперь секс не очень интересует. А Милли благодаря доверию к спутнику жизни, с которым они провели вместе сорок лет, в сексуальном отношении чувствует себя гораздо более непринужденно и получает гораздо больше удовольствия, чем раньше. Болезни, изоляция и одиночество тоже влияют на сексуальные потребности и все, что происходит в данной сфере.

* * *

Сильвия и Льюис живут в маленьком домике в Остине, штат Техас, с двумя внуками, над которыми взяли опеку. До выхода на пенсию Сильвия работала помощником юриста, Льюис — электриком. Он до сих пор иногда подрабатывает. Оба ходят в небольшую евангелистскую церковь рядом с домом.

Когда Сильвия улыбается, становится заметна щель между двумя передними зубами; но теперь улыбка стала редкостью. Она была жизнерадостной, но по прошествии двадцати лет радости поубавилось: смешинка, жившая в ней, погрузилась в сон. В детстве Сильвия перенесла полиомиелит и с тех пор хромает, а еще страдает из-за артрита. Она располнела, и теперь у нее нет ни времени, ни сил заниматься физкультурой. На абонемент же в фитнес-центр денег нет.

У Сильвии и Льюиса есть единственная дочь Ленора. Они воспитали ее, следуя своим религиозным убеждениям, оплачивали уроки игры на фортепиано. Когда Ленора училась в средней школе, все было хорошо, кроме школьных оценок. Но став старше, она пристрастилась к алкоголю, наркотикам и начала бомжевать. Сначала употребляла метамфетамины, затем перешла на героин. Сильвия и Льюис потратили много сбережений на лечение Леноры от наркозависимости и реабилитацию, но безуспешно.

Самое страшное, что случилось с Сильвией за ее жизнь, — это иметь душевнобольную дочь. Она призналась мне: «Ты по-настоящему не понимаешь, что значит “страшно”, пока у тебя не появится дочь-наркоманка, бездомная и не способная к нормальному общению».

Ленора до сих пор употребляет наркотики. Сильвия не знает, где она сейчас. В последний раз, когда о ней что-то было слышно, она находилась в Оклахома-Сити, в реабилитационном центре для наркоманов и бывших заключенных. Когда Сильвия пыталась туда дозвониться, трубку на другом конце провода бросали.

После потери Леноры Льюис начал уходить в себя. Сильвия предлагала ему сходить на рыбалку или поиграть в карты по пятницам в компании друзей. Но он каждый вечер проводил перед телевизором, часто засыпая в своем кресле-качалке. Когда-то у пары была яркая сексуальная жизнь, но она заглохла много лет назад. Сильвия сворачивалась калачиком в своей постели и по утрам просыпалась в полном одиночестве.