Дженет поспешила к мисс Робертс. Она никогда не пряталась от неприятностей, не искала оправданий, предпочитая смело смотреть в лицо любой опасности. Она не рвалась на встречу с мисс Робертс, но полагала, что чем быстрее всё кончится, тем лучше.

Мисс Робертс проверяла тетради в помещении первого класса. При появлении Дженет она подняла голову. На лице её застыло холодное, жёсткое выражение.

– Подойди сюда, Дженет, – проговорила она.

Девочка подошла. Мисс Робертс закончила править лежавшую перед ней тетрадь и положила карандаш.

– Так ты не ходила заниматься с мадемуазелью вчера вечером? – спросила она.

– Нет, мисс Робертс, – ответила Дженет. – Я ходила в кино смотреть «Клайва Индийского». Бобби купила мне билет накануне.

– А кто же написал за Пруденс доклад по географии?

– Это была не я… – ответила Дженет после минутного колебания. – Но… я не могу сказать кто. Я не ябеда.

– А я и не хочу, чтобы ты ябедничала, – сказала мисс Робертс. – Терпеть не могу ябед. Я только хотела убедиться, что это была не ты.

– Это Пруденс нажаловалась? – спросила Дженет, и её добродушное лицо вдруг вспыхнуло от гнева.

– Знаешь, я тоже не ябеда, – сказала мисс Робертс. – Но, думаю, не нужно много ума, чтобы догадаться, как я узнала о твоём безобразном поступке. Дженет, я не потерплю от тебя такого поведения. Ты смелая, решительная, добрая и справедливая девочка, хотя иногда бываешь слишком вспыльчивой и острой на язык. Но вам с Робертой пора понять, что я здесь не для того, чтобы шутки шутить, а для того, чтобы заставить вас работать как следует и получать знания. Особенно в этой четверти, после которой вы перейдёте из моего класса в другой. Честное слово, мне стыдно за тебя.

Дженет снова покраснела. Она страшно не любила, когда её ругали, но понимала, что сейчас её ругают за дело.

– Извините, пожалуйста, – сказала Дженет, глядя учительнице прямо в глаза. – Мне показалось, что это несправедливо: не пойти в кино только за то, что я нечаянно обрызгала Пруденс. Это вышло случайно! Если бы я обрызгала её нарочно, я согласилась бы с наказанием.

– Не тебе решать, справедливое я выбрала наказание или нет, – холодно ответила мисс Робертс. – Ты схитрила, чтобы уйти в город, ты обманула моё доверие. Поэтому с сегодняшнего дня и до тех пор, пока я считаю нужным, ты будешь отдельно отпрашиваться у меня каждый раз, когда захочешь выйти в город. Будешь сообщать, зачем тебе туда нужно, и получать от меня разрешение. Мало того, ближайшие две недели тебе вообще запрещено ходить в город. Кроме этого, ты всё-таки выполнишь моё задание и напишешь доклад по географии в тетради Пруденс, как я и просила.

– А обязательно писать в её тетради? – кисло спросила Дженет. – У неё ведь уже есть доклад. Представляю её злорадную улыбочку, когда я попрошу у неё тетрадь по географии.

– Сама виновата, – сказала мисс Робертс. – И запомни, моя дорогая Дженет: как бы я ни восхищалась твоими многочисленными достоинствами, тебе ещё есть над чем работать, в том числе и в учёбе. У меня, кстати, большое желание разобраться в происшествии с запиской, из-за которой мне пришлось покинуть класс посреди урока математики. Уж очень похожи эти два случая – меня срочно вызвали из класса и тебя срочно вызвали из класса, – и это кажется мне чрезвычайно подозрительным. Ещё одна подобная выходка от тебя или от Роберты, и вас ждёт суровое наказание. Пожалуйста, передай это от меня Роберте.

– Да, мисс Робертс, – послушно пробормотала Дженет.

По лицу учительницы она видела, что просить прощения, обещать или уговаривать сейчас бесполезно. Мисс Робертс очень не любила, когда её пытались перехитрить, и особенно гордилась тем, что никогда не позволяла первоклашкам провести её. Ей была невыносима сама мысль о том, что её ученицы будут тихонько над ней хихикать.

– Можешь идти, – сухо сказала мисс Робертс и взяла следующую тетрадь из стопки.

Дженет, чуть помедлив, вышла из класса. Ей очень хотелось снова оказаться на хорошем счету у мисс Робертс, но она понимала, что в данный момент не стоит и пробовать смягчить учительницу. Сейчас её дело – с честью выдержать наказание, а позже можно будет подумать, как исправиться в глазах мисс Робертс.

В самом мрачном настроении Дженет вернулась на теннисный корт, где её с тревогой поджидала подруга. Бобби сразу взяла Дженет под руку.

– Ну как, всё очень плохо? – сочувственно спросила она.

– Просто кошмарно, – ответила Дженет. – Я чувствовала себя никчёмной букашкой, которая копошится у всех под ногами. Две недели мне запрещено выходить в город, а после этого я должна каждый раз отпрашиваться у мисс Робертс. Ужас, до чего унизительно! Ой, и ещё – я сама должна написать этот проклятый доклад в тетради Пруденс!

– Жуть, – ахнула Бобби, которая сразу представила довольную физиономию Пруденс. – А как старушенция Робертс узнала про тебя?

– Есть только один вариант, – свирепо сказала Дженет. – Эта гадина Пруденс настучала! Уж я ей скажу всё, что о ней думаю!

В этот момент подошли близняшки. Они с огромным сочувствием выслушали рассказ Дженет.

– Я слышала, как Пруденс сказала: «Бобби всё так хорошо написала, правда?» – когда показывала мисс Робертс свою тетрадь, – сообщила Пат. – Только я тогда не поняла, о чём речь. Я-то думала, она хвалит почерк Бобби. Мне и в голову не пришло, что она подставила беднягу Дженет.

– Гадина! – воскликнула Бобби, которая очень любила Дженет. Её щеки вспыхнули от негодования, глаза воинственно заблестели. – Я ей покажу! Она у меня повертится, как уж на сковородке! Противная ябеда! А ещё прикидывается такой хорошей-хорошей. Лицемерка. Я возьму у неё для тебя тетрадь по географии, Джен. Незачем тебе к ней ходить. А если она посмеет на меня зашипеть своим ласковым голоском, уж я ей отвечу.

– Нет, Бобби, не надо, – сказала Дженет. – Ничего хорошего из этого не получится. Пусть лучше Карлотта возьмёт.

Все невольно заулыбались. Карлотта, если вывести её себя, становилась совершенно бешеной. Только накануне она яростно обругала Элисон за то, что та сделала ей замечание насчёт неаккуратной формы. Едва Элисон начала говорить, Карлотта вытаращилась от изумления, а потом так рявкнула в ответ, что Элисон разревелась.

– Только попробуй сделать мне ещё одно замечание, потом всю жизнь жалеть будешь, – пригрозила Карлотта.

– Карлотта, у нас в школе так себя не ведут, – предупреждающе произнесла Хилари. – Может, в Испании это принято, а здесь – нет. Так нельзя.

– Пфф, – громко презрительно фыркнула Карлотта. – Хочу кричать, и буду! С какой стати эта расфуфыренная курица учит меня, как носить форму? А потом ревёт, как малявка! Она даже не может мне ответить!

Да Элисон и в голову не пришло отвечать. Она ужасно обиделась и расстроилась, особенно когда над ней стала смеяться Сэди Грин.

– Да ведь ты сама подставляешься этой бешеной! Прекрати реветь, ты что, не видишь, что она этого и добивалась?