Сейчас близняшки, Дженет и Бобби вспомнили этот случай и с удовольствием представили, как Карлотта орёт на Пруденс так же, как орала на Элисон. Конечно, все понимали, что в данной ситуации крики и угрозы не помогут и только всё испортят, но очень уж хотелось задать Пруденс хорошую взбучку!

– Она это заслужила, – со вздохом проговорила Пат. – И мы обязательно что-нибудь придумаем, чтобы Пруденс поняла, как мерзко она себя повела. Ей это с рук не сойдёт.

– Пойду заберу у неё тетрадь, – решительно сказала Бобби.

Она направилась в общую гостиную, поскольку Пруденс, как и Пэм, была домоседкой.

Действительно Пруденс складывала пазл. Бобби подошла к ней.

– Где твоя тетрадь по географии? – спросила она. – Она мне нужна.

– Хочешь дописать ещё что-нибудь? – ласковым голоском проговорила Пруденс. – Бедная Бобби! Неужели снова напишешь всё за Дженет? А что же скажет мисс Робертс?

– А ну посмотри на меня, ты, гадкая маленькая ябеда!

В голосе Бобби слышалась такая неприкрытая угроза, что Пруденс стало не по себе. Она подняла взгляд на Бобби. Та побелела от злости, и в глазах её вспыхнули злые огоньки.

– Ты ещё пожалеешь об этом, – произнесла Бобби, стиснув зубы. – Больше всего на свете я ненавижу ябед. Так что, если снова на кого-нибудь нажалуешься, пеняй на себя.

Пруденс испугалась. Она встала, не говоря ни слова подошла к своей полке и, взяв тетрадь по географии, протянула её Бобби дрожащей рукой. Бобби резко выхватила тетрадь и вышла из комнаты.

– Ого! – произнёс голосок с противоположной стороны гостиной. – Ничего себе! Пруденс, чем ты так разозлила Бобби? Что ты такое натворила?

Это была Пэм Бордмен, которая, как обычно, сидела в уголке с книгой. Её глаза за толстыми стёклами очков казались большущими.

– Я ничего не сделала, – сказала Пруденс. – Совсем ничего. Я не ябедничала и не сплетничала. Бобби злится на меня, потому что я считаю её выходки бесполезной тратой времени. А ты как думаешь, Пэм?

– Ну, я не очень люблю всякие игры, шутки над людьми или проделки, – ответила Памела. – Мне больше нравится учиться. Хотя, конечно, иногда Бобби и Дженет шутят очень смешно. Но я всё же больше согласна с мисс Робертс: если девочки хотят перейти в следующий класс, им не стоит тратить время на глупости.

– Ты такая рассудительная, Пэм, – сказала, подходя к ней, Пруденс. – И такая умная. Я хотела бы с тобой дружить. Вы с Сэди нравитесь мне больше всех в классе.

Пэм разрумянилась от удовольствия. Она была очень стеснительной и с трудом сближалась с новыми людьми. Ей не давались спортивные игры, она не умела, в отличие от некоторых других девочек, с ходу остроумно пошутить. И она не поняла, что Пруденс хочет использовать её.

– Ну конечно, давай дружить, – застенчиво сказала она.

– У тебя такой ясный ум, – с восхищением проговорила Пруденс. – Было бы так здорово, если бы ты мне иногда помогала. Вот бы ещё и Сэди с тобой подружилась! Ей полезно подумать о чём-нибудь, кроме причёски и ухода за кожей и ногтями. Мне нравится Сэди. А тебе?

– Вообще-то я её немного побаиваюсь, – честно призналась Пэм. – Она так хорошо одевается, и такая красивая, и такая взрослая. Я рядом с ней чувствую себя маленькой и страшненькой. Даже не знаю, нравится она мне или нет.

Пруденс пыталась выкинуть из головы слова Бобби, но они всё как-то не выкидывались. Хотелось знать, что произошло, когда мисс Робертс вызвала Дженет к себе. Наверное, учительница велела ей написать доклад по новой… Интересно, как мисс Робертс наказала Дженет?

Как только ей вернули тетрадь, Пруденс тут же с любопытством заглянула внутрь. Точно: доклад был аккуратно написан ещё раз, теперь уже размашистым почерком Дженет. И мисс Робертс отметила, что видела его.

«Значит, Дженет всё же выполнила задание, – подумала Пруденс. – Вот и хорошо! Так ей и надо. Может, теперь они с Бобби перестанут ко мне цепляться, хотя бы из страха перед мисс Робертс».

Каждая из пяти новеньких девочек осваивалась в Сент-Клэре по-своему. Сэди Грин безмятежно перепархивала изо дня в день, не замечая вокруг себя ничего, кроме того, что её действительно интересовало. Холодные замечания мисс Робертс влетали у неё в одно ухо и вылетали из другого. Мадемуазель не производила на неё никакого впечатления. Она думала о чём-то своём, внимательно следила за собственной внешностью и общалась с Элисон, поскольку та была очень хорошенькой и изящной девочкой.

Пруденс и Пэм понемногу привыкали. Пруденс хватало ума как можно реже попадаться на глаза Бобби и Дженет. Что касается Бобби, то она так легко влилась в коллектив, словно училась в Сент-Клэре не первый год. Даже Карлотта постепенно приживалась, хотя по-прежнему казалась остальным немного странной.

– Она такая простецкая, – заметила однажды Пат, прислушиваясь, как Карлотта болтает с Пэм на своём просторечном жаргоне, да ещё и с иностранным акцентом. – Неаккуратная, невоспитанная. Но при этом Карлотта так естественно держится, говорит всё честно и прямо, и поэтому она мне нравится. К гадалке не ходи, они с Мамзелью когда-нибудь разругаются в пух и прах! Они совершенно не выносят друг друга.

Да, в этой четверти мадемуазели было непросто с первоклашками. Девочки, которым предстояло перейти во второй класс, не достигли, по её мнению, должного уровня в знании французского языка. Мадемуазель заваливала их работой, а им это, конечно, не нравилось. Пэм отлично знала грамматику, но у неё хромало произношение. Сэди Грин была безнадёжна. Плевала она на французский и даже не собиралась переживать по этому поводу. Пруденс вроде бы старалась, да только у неё ничего не выходило. Бобби, как и Сэди, всё было безразлично. Ну а Карлотта терпеть не могла бедную мадемуазель и вела себя с ней настолько грубо, насколько это сходило ей с рук.

Так что мадемуазели приходилось нелегко.

– Теперь тебе понятно, почему мы когда-то прозвали мадемуазель «Мамзель Безобразие»? – спросила Пат у Бобби. – Она сегодня раз двадцать сказала про твою работу: «Безобразие!» и «Невыносимо!». А Карлотту вообще обозвала самыми ужасными французскими словами, какие только знает. Но, хочу заметить, Карлотта их заслужила. Когда она корчит такую свирепую рожу, трясёт головой, чтобы кудри упали на лицо, и растягивает губы так, что они белеют, то становится похожа на маленький бешеный ураган.