Была причина, по которой я сбежала из Эверлесса, не сказав ничего, кроме «спасибо». Я почти не знаю Лиама, но едва знала и Роана, а Каро все равно его убила. Чересчур многое произошло между мной и Лиамом в тот короткий период, когда мы стали союзниками. Эта тишина кажется тяжелой, опасной.

Не желая показаться слабой, я опираюсь на стену в поисках поддержки и пытаюсь встать. Лиам протягивает руку, чтобы прикоснуться ко мне, но я непроизвольно отшатываюсь. Если Каро узнает, что он мне помогает…

– Ты не должен быть здесь.

На мгновение на его лице мелькает обида.

– Ну, тогда это касается нас обоих. Еще больше причин выбираться. – Он берет меня за руку и помогает встать, потом развязывает путы на моих запястьях. – Что случилось? Каро навредила тебе?

Наши взгляды встречаются. Знаю, что он имеет в виду рану на моем виске, но это лишь малая толика того, что сделала Каро.

– Она сожгла Крофтон, – говорю я. Горло снова сжимается, когда я об этом думаю: крики, дым, ненависть оставшихся людей, тело Аммы.

Лиам бледнеет.

– Сожгла? Что ты имеешь в виду?

– Сожгла, – моя кровь бурлит. – Ты не слышал? Герлингов там не было.

От стыда он прячет взгляд, но его голос звучит резко.

– Я не занимался интересами Герлингов и ни о чем не думал, кроме тебя, твоей безопасности, – быстро добавляет он.

– Там был Айван, – шепчу я пересохшими губами. – Ничего не осталось.

Лиам замирает, держа в руках мои запястья. Тяжкий вздох вырывается из его груди. Потом он собирается с силами, и мои путы падают на пол. Он проверяет коридор за дверью и, беря меня под руку, показывает следовать за ним.

– У нас был план, – говорит он низким отрывистым голосом.

– У тебя был план, – сопротивляюсь я, словно чувствуя взгляд Каро, обращенный на меня из какого-то невидимого убежища. Слова звучат громче, чем я хотела бы, раздражение поднимается в груди и выталкивает их из моих уст. Даже после произошедшего его назойливость все еще раздражает меня.

Лиам помогает мне выйти из камеры в плохо освещенный узкий коридор, крепко держа меня за руку.

– Теперь это неважно. Нам нужно уходить.

Я прислоняюсь к двери, пока он оттаскивает двух стражников в камеру, поднимая на ходу ключи и закрывая дверь. Хоть он и контролирует свою мимику, я вижу еще одну вспышку эмоций на его лице, словно блеск монеты на дне колодца. Страх за меня. Он исчезает мгновенно, но из-за него у меня внутри все переворачивается.

Лиам снимает масляную лампу со стены и несет ее, освещая нам путь.

– По крайней мере, скажи мне, что Каро тебя не видела.

Мое молчание – уже ответ.

В голосе Лиама звучит резкость.

– Джулс, Крофтон, скорее всего, был ловушкой для тебя.

Во мне вспыхивает злость.

– Я это поняла.

– Она знает тебя…

– Она знает Алхимика, – шиплю я, хотя от этой правды мурашки бегут по коже. Каро устроила ловушку, зная, что я приду, если Крофтон окажется в опасности. Всего пару часов назад с ножом, направленным на меня, она дразнила меня за мою сентиментальность. Но я все равно говорю:

– Каро не знает меня.

Кошмар из камеры вспыхивает в моей голове, фрагменты прошлого, засевшие где-то глубоко: магия крови, слабость и сила, Лиса и Змея…

– Что такое? – мягко спрашивает Лиам.

Я и не заметила, как замедлила шаг, поэтому снова ускоряюсь.

– Ко мне начинают возвращаться воспоминания. Других… жизней. – Я стараюсь казаться безразличной. Правда все еще выглядит неестественной, какой-то неправильной. – Откуда ты узнал, что я здесь?

– Нашел это на территории дворца. – Пока мы спешим по жутко тихим коридорам, он достает что-то из кармана плаща и передает мне. Мой журнал.

– Не стоило это носить с собой, – говорю я дрожащим голосом. – Кто-нибудь мог увидеть тебя с ним и понять, что ты мне помогаешь.

– Подумай, Джулс, – говорит Лиам, опуская журнал обратно в нагрудный карман куртки. Он замедляет шаг, открывая дверь справа от нас. Мы проскальзываем в еще один тихий коридор, вдоль которого на большом расстоянии друг от друга находятся двери. Жилые комнаты. В любой момент одна из этих дверей может распахнуться, и тогда мы пропали. Остается лишь молиться, что все гости празднуют внизу. – Есть еще одна причина, по которой я могу тебя искать. История гласит, что ты убила моего брата. Никто не считает нас союзниками.

По спине пробегает холодок, когда до меня доходит значение его слов. Каро и Айван думают, что Лиам хочет мне навредить. Небезосновательно. Он должен ненавидеть меня. Я не убивала Роана, но он был бы жив, если бы не я и моя детская влюбленность.

Лиам молчит, пока мы не добираемся до верхнего уровня, отделанного серебряным и голубым плюшем. На стенах гобелены, изображающие историю Семперы. Я плетусь за Лиамом, а мимо меня проходит жизнь Королевы: искусно сплетенные сцены битв с лужами блестящей крови, которые в приглушенном свете выглядят совсем уж нереальными.

Фигура на одной из картин привлекает мое внимание. Мужчина средних лет сидит на черном коне и держит зелено-золотой флаг, пока вокруг него бушует битва. Серебристый пес гордо стоит у его ног. Мужчина достаточно неприметен, не считая выражения его лица: даже в миниатюре он выглядит скучающим.

Я останавливаюсь и машинально подношу руку к гобелену. Но внезапно далекий смех женщины возвращает меня к реальности, и я спешу за Лиамом.

Ближе к концу коридора он достает ключ и толкает меня за синюю дверь. Мы проскальзываем внутрь, и я наконец вздыхаю от облегчения.

Это комната аристократки, с разбросанными платьями и побрякушками, свидетельствующими, что кто-то провел часы за примеркой одежды, которую потом бездумно отверг. Я чуть не наступаю на жемчужное ожерелье, лежащее на полу. Чувствую злость на безумную роскошь, но не такую сильную, как когда-то: голова все еще как в тумане.

На негнущихся, ватных ногах падаю в мягкое кресло, а Лиам подходит к шкафу в дальнем конце комнаты. Сквозь открытые створки я вижу бархат и шелк, заполнившие его.

Теперь, немного расслабившись, начинаю ощущать всю опасность ситуации, в которой мы оказались.

– Зачем так рисковать, Лиам? – тихо спрашиваю я, пока он роется в одежде.

На ответ у него уходит секунда.

– Судьба Семперы связана с твоей. – Лиам даже не оборачивается. Я помню, что он сказал, когда вывел меня из Эверлесса, открыв мне тайну, что я – Алхимик, пытаясь убедить меня сбежать.

Если ты умрешь, мы все потеряны.

Меня словно плащ накрывает дрожь, когда я вспоминаю голос Каро, описывающий, как она сломает меня, а потом вселится в мое тело, как сделала и с Королевой, присвоив себе мою магию, чтобы заставить мир подчиниться ее воле. Я гоню эту мысль и почти испытываю благодарность, когда Лиам поворачивается, держа в руках облако кружев и бархата.