Он просто никогда не встречал нормальных бабушек. Иначе не смотрел бы на меня с таким воодушевлением.

Бабушка продолжила читать. Ладно, если она так себя ведёт, то пусть сама пылесосит квартиру! И неважно, был ли у неё перелом шейки бедра или нет. Я потихоньку продвинулась к входной двери, где меня ждал Герой, предвкушая прогулку.

— И всё же, признаю, у тебя есть стратегия, — вдруг сказала бабушка.

— Что ты имеешь в виду? — спросила я осторожно.

— Большинство жителей старается каждый день отрабатывать свой долг за электричество. А ты хочешь его накопить, а потом отработать всё сразу. Необычно, — сказала она, и у меня появилось ощущение, что она насмехается надо мной.

— Долг за электричество? Я ничего не должна!

— Да неужели? Ты разве не пользуешься светом? Ты не ела еду, приготовленную на электрической плите? И не пила воду, которую накачали из скважины? Интересно. Я могла бы поклясться, что ты всем этим пользовалась…

— Да, конечно, точно так же, как всем этим пользуются другие, — сказала я.

Я ведь знала, что это называется совместное использование ресурса. Мы изучали это на обществознании.

Я начала понимать, почему родители десятилетиями не навещали бабушку.

— Именно, — сказала бабушка. — Мы совместно пользуемся электричеством и производим электричество тоже совместно. И, кстати, этот твой плюньшет…

— Планшет, бабушка.

— Плюньшет, — решительно продолжила она. — Ты заработала энергию, которую съедает эта штуковина?

— Он всё ещё заряжен. Заряжен на Большой земле. Осталось целых семьдесят девять процентов. Я не заряжала его тут, бабушка.

Всё это были несправедливые обвинения в мой адрес.

— И что же, по-твоему, мне делать с этим долгом за электричество? Ворон говорил мне что-то о солнечных батареях…

— Мне стоило догадаться, что твоя мама рассказала тебе, будто электричество идёт из стен — бери и пользуйся, — оживилась бабушка. — Как будто достаточно уже того, что светит солнце, и светит оно для того, чтобы вы могли проживать эту современную жизнь. Само собой ничего не происходит, ребёнок.

— Мама не говорила мне, что… — Я сдалась. — К тому же я думала, что за ваше электричество отвечает какой-нибудь центр энергии.

— Отвечает? В центре энергии накапливается энергия, но не сама собой. Её производят люди.

— Как? — спросила я и содрогнулась. Я читала, что наши мысли — всего лишь электрические импульсы. А теперь я представила себе шлем, который высасывает энергию прямо из мозга. Папа говорит, что у меня слишком богатое воображение. Надеюсь, в этом случае он прав.

Бабушка усмехнулась. Она взяла разглаженный стеклом лист бумаги и что-то на нём написала.

— Будь добра, внучка, отнеси это в центр энергии и передай Катрин, Заведующей энергией. Тогда будет ясно, что с тобой делать.

Сначала я выбежала из Высотки, чтобы Герой мог пописать и хорошенько побегать. Затем зашла обратно и стала подниматься по лестнице. Долго же мне пришлось идти вверх!

Центр энергии находился в одной или двух квартирах, между которыми снесли стены и объединили всё в один большой зал. И в этом зале стояли… велосипеды?

Но это были не обычные велосипеды. На колёсах не было никаких покрышек, только ремни.

— Добрый день, — послышался звонкий голос, и навстречу мне вышла женщина в спортивном костюме. — Нечасто сюда заходят новые жители! Должно быть, ты из роду-племени Стража дома.

Это, видимо, была Катрин, Заведующая энергией. Я протянула ей сложенную вдвое записку.

Она развернула и прочитала её.

— Всё верно! — воскликнула она. — Твоя бабушка пишет, что вы должны рассчитаться за электричество. Долг накапливается с тех пор, как вы приехали. Замечательно! Правда, я думала, что мы начнём считать только с сегодняшнего дня.

— Было бы хорошо начать с сегодняшнего дня…

— Но у тебя правильный настрой расплатиться с долгом. Пойдём, я научу тебя, как это делается. И выдам тебе дневник электроэнергии.

Дневник оказался просто тетрадью. В нём каждый день нужно было записывать, сколько электричества я произвела и сколько использовала на «личные нужды».

Катрин подвела меня к велосипеду у окна, пристегнула мои ноги к педалям и включила счётчик. Конечно же, в зале не работало ни одного телевизора, чтобы было веселее крутить педали. Пришлось довольствоваться видом из окна. У стены стоял небольшой книжный шкаф, и я заметила, что в дальнем конце зала старуха с очками на носу спокойно крутила педали и читала.

— В записке говорится, — сказала Катрин, — что ты прямо сейчас прокрутишь десять километров, а остальное доделаешь после ужина.

Десять километров?

Ну это точно даст нам столько энергии, что мы сможем улететь к звёздам!

— Если ты будешь крутить педали каждый день в течение часа, то произведёшь энергию, которой хватит всего на один процент от ежедневных трат среднестатистической семьи на Большой земле, — бодро продолжила Катрин. — Но мы на острове, конечно же, гораздо экономнее расходуем электричество. Одного часа в день хватает на все нужды большинству из нас.

Она посмотрела на Героя, который с заинтересованным видом сновал туда-сюда по залу.

— Хм… Мне уже сказали о собаке. Нам придётся, возможно, учесть и это. До сих пор мы не имели дела с домашними питомцами. Собака, наверное, увеличит расход электроэнергии для вашей семьи, а это значит, что вам добавят километров…

Я молча докрутила свои десять километров. А потом мы с Героем направились в подвал, или, как его тут называли, гараж. Я надеялась отыскать там Ворона, возвращаться в квартиру к бабушке мне не хотелось совершенно.

Едва я стала спускаться по лестнице, как почувствовала запах навоза.

Внизу лежали вязанки сена, которые укрепили мои подозрения.

Когда я прошла половину лестницы, ведущей на подвальный этаж, у меня уже не оставалось сомнений.

Послышалось мычание.

Громкое.

Герой залаял и попятился вверх по лестнице.

— Ворон, ты тут?

— Дрёпн?

Из стойла выглянул Ворон с улыбкой до ушей. Он был в рабочем костюме, весь перепачканный.

— Моя мама — Животновод, — сказал он, раздуваясь от гордости. — Если бы не она, нам бы всем пришлось умереть от голода. Кто-то должен присматривать за домашней скотиной.

— Вообще-то, я не ем мясо.

Я зашла в стойло, сморщив нос. И сразу же встретилась взглядом с добродушной бурой коровой.

Это неправда. Я всегда хотела стать вегетарианкой, но всё же любила гамбургеры. Однако не тогда, когда они смотрели на меня.

— А почему вы всё-таки называете это гаражом? Это больше похоже на… Хлев? Амбар? Овчарню? Загон? Стойло? Сарай? Сортир?

Я не слишком хорошо разбиралась в сельском хозяйстве, но знала много слов из деревенского быта.

— Сортир — это же туалет! — возмутился Ворон.

Я взглянула на пол и зажала нос рукой.

— Ну и что? Всё равно это никакой не гараж.