дней, но казалось, что прошла целая жизнь. Маме с папой надоело постоянно мыть посуду у Магнеа и общую лестницу Высотки. Они с нетерпением ждали собрания.

* * *

— Школа? С ума сошла? — воскликнул Ворон. — Какая ещё школа до Недели уборки сена?

Ворон порой говорил так же странно, как и бабушка.

— Но я ведь не знаю, как тут всё устроено, — сказала я.

— Скоро, скоро начнутся занятия в школе. Ведь Неделя забоя скота уже прошла.

— Забоя… скота?

— Ну да. Каждый из нас работал неделю на скотобойне. Страж дома говорит, что все мы должны понимать, откуда берётся еда. Мы присваиваем ужину имя животного, из которого он приготовлен. Разве ты не заметила картинки на стене столовой во время Праздника урожая? Три маленьких ягнёнка дали мясо, которое мы съели на ужин в тот вечер.

Ой. Ягнята…

И тут мне очень сильно захотелось стать вегетарианкой, но я вспомнила о том, что мне не удастся заказать мешок хумуса и ящик веганских бургеров до следующего парома. Хотя нет, спасибо, уж лучше я сама стану пассажиркой на этом пароме.

В голову полезли пугающие мысли.

— Но… Детям совсем не нужно знать, откуда берётся еда, разве не так? Ты ведь не обязан работать на скотобойне?

— Да нет же, — возразил Ворон и усерднее принялся крутить педали. — Детям полезно узнавать реалии жизни, — сказал он так, как будто ему было девяносто пять лет.

Я выглянула в окно. Красивое, синее море казалось таким спокойным и безопасным. А жители острова боятся отправиться в плавание — какая же это трусость! Да что нашло на этих людей? Почему они вообще решили отменить постоянные паромы на Большую землю? Я почувствовала, как моё лицо заливают слёзы, но закусила губу и стала крутить педали ещё быстрее.

— Неужели вам и правда приходится убивать животных?

Я бы точно не смогла никого убить. Как можно резать милых ягнят? Это всё равно, как если бы мне велели застрелить Ворона.

— Нет-нет, детям не нужно забивать скот, — сказал Ворон, и я вздохнула с облегчением. — До тех пор пока нам не исполнится шестнадцать.

Шестнадцать? Инго было пятнадцать! Если мы останемся здесь жить, ему придётся забивать скот уже следующей осенью. Кошмар!

— Мы, дети, только помогаем опалить шерсть, очистить кишки и всё такое, — беззаботно сказал Ворон.

— Очистить кишки?

— Мясник развешивает кишки, а мы должны выдавить из них всё лишнее, — объяснил Ворон так спокойно, будто мы обсуждали футбол.

Как бы мне хотелось, чтобы мы обсуждали футбол!

— А… Почему? — мой голос задрожал. — Зачем вам нужны… Ой… Кишки?

— Мы набиваем кишки рублеными потрохами и готовим кровяную колбасу. Это очень вкусно! Кишки похожи на полиэтиленовую оболочку, но они намного экологичнее и их можно есть, — сообщил Ворон. — У нас на острове готовят невероятную колбасу. Вот почему важно, чтобы все кишки были очищены.

Я перестала крутить педали. Меня тошнило.

* * *

Когда я вернулась в квартиру Стража дома, то обнаружила, что Герой спит на бабушкиной кровати. Никому не разрешалось заходить в её спальню, а Герою тем более. Я попыталась его выманить оттуда, стоя в коридоре, но он даже не пошевелился. Тогда я взяла метлу и осторожно стала тыкать в него. Но мою возню услышала бабушка.

— Что ты там делаешь, ребёнок? — крикнула она из кухни. — Оставь собаку в покое.

— Бабушка, мне же нужно вытащить Героя из твоей комнаты. Мы пойдём на улицу. Можно я зайду и заберу его?

— Пусть животное себе отдыхает, — фыркнула бабушка. — Не тебе определять распорядок его сна! Вечно вы, люди с Большой земли, пытаетесь вмешиваться в законы природы.

Можно подумать, что взять маленького ягнёнка и превратить его в колбасу — это не вмешиваться в законы природы. Не уверена, что природой такое предусмотрено.

Я сердито глянула на Героя и пошла гулять. Одна.

Внизу я встретила брата. Длинные волосы Инго были завязаны в хвост, на руках рабочие перчатки. Он затаскивал на тележку какие-то брёвна.

— Инго? А что это ты делаешь?

— Лучше помоги мне, — пропыхтел Инго, сгибаясь под весом длинного и тяжёлого бревна.

Я схватилась за конец, и вместе мы втащили бревно на тележку.

— Инго, что ты делаешь? — переспросила я, осматривая ладони, нет ли заноз.

Инго махнул в сторону мыса, где он проводил почти всё своё свободное время с тех пор, как мы приехали на остров. Единственное место, где ловил интернет.

— Построю себе хижину. Вон там.

Я было расхохоталась, но вовремя одумалась и сделала вид, что меня одолел кашель. А Инго продолжил:

— На мысе чёртовы волны взлетают в воздух и обрызгивают тебя с ног до головы. И стоишь, как дурак, весь мокрый. Как раз именно в том месте, где ловит сеть. Мне нужно построить себе какое-то укрытие. Крышу над головой. Иначе мой телефон испортится.

Или самого Инго смоет в море. Но это ему кажется меньшей бедой.

— А… Ну… Ты умеешь строить дома? — я решилась открыто выразить свои сомнения.

— А что тут сложного? Я уже нашёл в интернете мастер-класс, там всё предельно просто.

Инго очень усердно крутил педали в центре энергии. А я уже и не пыталась использовать свой планшет. Лень было тратить столько усилий на его зарядку.

Я поняла, почему Инго всё свободное время зависает на этом мысе.

Парень вбил себе в голову, что он станет звездой интернета, несмотря на скромные плоды своей деятельности. У канала «Инголандия» было всего сорок два подписчика, причём три из этих аккаунтов принадлежали маме.

— Я поняла! Ты хочешь заседать в своей «Инголандии»! Но ты не можешь тут играть в компьютерные игры и снимать стримы, интернет не потянет. Что же тогда будет на твоём канале?

— Это тебя не касается, — отрезал брат и покатил свою тележку.

— Инго! — окликнула я. — А ты знаешь… знаешь, что дети тут должны работать на скотобойне?

Инго тут же остановился и посмотрел на меня.

— А что, тут и правда есть скотобойня? Где она?

Отлично. Мой брат такой же кровожадный, как все остальные на этом острове.

Кажется, я тут единственный человек, не утративший рассудок.

Круговорот жизни

— А ты знаешь, — восторженно выпалил Ворон, едва я спустилась в гараж, — умер Бегги Бинго!

— Этот Бегги Бинго… Так вы, кажется, назвали крысу, которая воровала еду в кладовой? — спросила я как можно деликатнее.

— Что?

— Или это была назойливая ворона, которая по ночам долбила клювом в твоё окно?

— Что? О чём ты говоришь, Дрёпн?

— Ты же радуешься смерти этого Бегги.