– Не кажется ли вам, что слова и события она забывает не случайно?

– Как изменится жизнь вашей семьи, если с памятью вашей супруги будет все в порядке?

На меня как будто накинули тяжелое мокрое одеяло, напомнившее мне об ответственности.

Возвращаясь домой, я чувствовал нетерпение. И со всей ясностью осознал, что Лена своей забывчивостью защищалась от меня же. От моей прогрессирующей черствости, непринятия, измен. И чем больше я попрекал ее, тем стремительнее она прикрывалась своей беспомощностью.

Я торопил поезд, опасаясь, что не застану дома детей и жену. Что именно сегодня она решится уйти, оставив мне холодную квартиру. Сто раз начинал писать сообщение и никак не мог подобрать слов. Боясь спугнуть, встревожить или выдать себя.

Было страшно. Страшно, что придется признать перед Леной мое отвратительное осознание.

Я долго стоял под дверью дома, не решаясь достать ключи. Слышались звонкие голоса дочерей. Постояв несколько минут, спустился обратно в фойе и выгреб из почтового ящика все листовки, газеты, журналы. Хотелось найти что-то, что позволит сгладить первые минуты встречи. И я нашел.

Сентябрьский экземпляр дурацкого женского журнала. На обложке Лена. Я читал и перечитывал глянцевые строчки Лениной исповеди. Она так просто и чисто говорила о любви, заботе, ответственности и терпении. А еще о счастье и преданности.

Что я чувствовал в тот момент? Не знаю. Скорее жалость к себе. И безграничное тепло.

Поднявшись снова на наш этаж, я уже ни секунды не медлил, открывая дверь.

Глава 4

Люди

6 недель

В отношениях с мужчинами у меня всегда бывали напряженные моменты. Не могу сказать, что это очень мешало, но иногда я подумывала о том, чтобы разобраться в себе. Пока не встретила Олега. С ним было хорошо. Два года отношений не имели ни конфликтов, ни недопониманий. Я уже совсем передумала работать над собой и над отношениями тем более! Наше счастье казалось достаточным.

И, тем не менее, пару месяцев назад из чистого любопытства я прочитала пост об онлайн-курсе для женщин «Я и мои мужчины». Согласитесь, подвох можно было заметить еще в названии… это из разряда «я своим мужчинам не изменяю». Ну да ладно.

В общем, я зарегистрировалась. Попробовать. Думала, что легко выключусь, если курс окажется не для меня.

Шесть недель я получала задания от ведущих. Я, действительно, по ходу пьесы зацепила еще несколько предыдущих отношений. Я во многом поняла себя, свои настоящие потребности. Поняла, что с Олегом у нас хорошие, качественные, надежные отношения. Похвалила себя. Полюбила своих тараканов, научилась готовить романтические ужины. И… к концу курса оказалась в бесконечно счастливых отношениях с другим мужчиной. Нет, я не жалуюсь, но все же о побочках надо предупреждать.

Безобидное сумасшествие

Мы ехали в троллейбусе N, это был очень холодный летний вечер. Мы промокли до нитки под неожиданным и беспощадным ливнем. У некоторых троллейбусов очень длинные маршруты, этот был из таких.

Люди сменяли друг друга. Сумки на колесах, шумные студенты, уставшие старики, дети всех возрастов и женщины. Вы знаете, сколько в толпе одиноких женщин?

Мы стояли на средней площадке, муж держал в руках пакет со свадебным платьем, ради которого мы совершали эту вечернюю вылазку. Я точно знала, что заболею. Мне нельзя было мочить ноги. Это всегда заканчивалось плохо для меня.

Троллейбус шатало, в нем было холодно. На улице тесно и мокро. Но муж держал меня за плечо горячей рукой. Это все, что мне тогда было нужно.

До свадьбы оставалось меньше двух недель. Тогда он еще не был моим мужем, но сейчас, по прошествии 6 лет, я не делю время с ним на статусы.

Почему я сегодня рассказываю вам эту историю? Потому что я кое-что поняла: есть люди, есть маршрут троллейбуса, есть четыре времени года и нет ничего постоянного. Кроме чувств. Чувства всегда одни и те же. Одни и те же чувства у разных людей многолетнего маршрута N.

Я до деталей помню ту женщину… Испуганная, растерянная. На вид лет 50. Одежда простая, спокойная. От нее исходила только интеллигентная беспомощность. Ничего примечательного.

Она села напротив нас, приговаривая:

– Господи, только бы вспомнить. Только бы вспомнить…

Через несколько остановок я спросила:

– Можем ли мы вам чем-то помочь?

– Пожалуйста, помогите мне не пропустить остановку «Улица Победы, 28».

Мы этим маршрутом ехали впервые и понятия не имели, где улица Победы.

Муж прошел к схеме маршрута и сказал, что еще не меньше 12 остановок.

Женщина заметно успокоилась и очень благодарила. Через две остановки она расплакалась. Девушка, сидевшая рядом с ней, молниеносно ушла в глубь салона. Мы остались в тесном облаке ее скромных слез. Тоже хотелось уйти. Но ее неподдельное отчаяние приковало нас к поручням.

– Он меня выгнал. Без денег, без одежды выставил в подъезд и убить пригрозился, если вернусь. Я не могу больше это выносить. Что я ему сделала? Он старый человек. Старый больной человек! Куда мне идти? Господи, куда?! Сколько можно так жить? Сколько мне его еще терпеть? За что мне это? Я же все для него – убрать, покормить… А он привел какую-то грязную женщину, а меня, родную дочь, за дверь! Ему 89 лет, она его в могилу сведет. Господи, за что?! У меня подруга живёт там, на улице Победы. Я к ней еду. Только бы дом найти. Я у нее уже несколько лет не была, он же не выпускает меня… Я плохо выгляжу, да?

– Нет, что вы! Это сейчас неважно! Мы можем вам помочь?

– Не надо, ребята, остановку только подскажите, а там я найду. Подруга дома должна быть. Я очень надеюсь. Телефона вот у меня нет только, не дал он мне взять его. Ненормальный старик!

За окном хлестал дождь, троллейбус скрипел и подвывал. Мне было жутко даже представить, что можно вот так оказаться один на один с холодной ночной Москвой.

Я чувствовала напряженную руку мужа на своей спине. Мы оба думали об одном и том же – не предложить ли нам этой женщине переночевать у нас. Но без обсуждения мы не решались озвучить это ей.

К концу своего маршрута женщина заметно успокоилась и напряженно смотрела в окно. На ее остановке муж помог ей выйти. Двери троллейбуса закрылись, а я навсегда запечатлела ее одинокую