Не откладывая в долгий ящик, направилась вниз. Собственно, до кухни добралась без приключений. А вот на обратном пути меня ожидали приключения. Краем глаза заметила в гостиной темную фигуру в кресле. Или показалось? С бешено бьющимся сердцем прокралась к выключателю на стене, но нажать не успела.

– Не включай, – попросил-приказал Кирилл. Сердце, совершив немыслимый кульбит до пяток, вернулось на законное место. Я обернулась, ориентируясь на голос, и в этот момент Кирилл зажег ночник. – По глазам бы ударило, – пояснил он, усаживаясь поудобнее в кресле.

Я пожала плечами, замечая, как взгляд начальника скользит по моей фигуре, начиная от пальчиков босых ног. Пижамные брюки были толстыми, махровыми, а вот верх из тонкой, но непрозрачной ткани. А белья, точнее, бюстгальтера под футболкой не было. И грудь весьма четко вырисовывалась, облепленная тканью. Нет, соски не выделялись, в доме-то тепло, да и я спокойна. Почти. Поэтому и непонятно, что там так настырно пытался рассмотреть блондинчик. Выдохнула и скрестила руки на груди, отгораживаясь тем самым от его взгляда.

– Забавные олени, – прокомментировал Кирилл свое поведение.

Я хмыкнула. Да, рисунок с оленями, санями и Дед Морозом (или Сантой?) был как раз на груди. Но…

– Сделаю вид, что поверила, что вы разглядывали именно их, – иронично заметила я. У Кирилла на миг отпала челюсть (не ожидал ответного хамства?), но быстро вернулась на место. Слишком быстро. Нахмурилась, но решила больше не концентрировать внимание на его оплошности. – От кого в темноте-то прятались?

– Думал, Даня спускается, – Кирилл пожал плечами и указал на бокал с янтарной жидкостью. – Не хочу, чтобы он видел, как я выпиваю.

– Так не выпивайте, – легкомысленно сказала я. На более серьезный тон не имею права, я всего лишь наемный работник. Вместо этого поинтересовалась: – А потом, когда поняли, что это я, почему не обозначили себя? – подумала и с юмором спросила, хотя ситуация не забавляла. – Неужели все ещё за честь свою переживаете? В том смысле, что я начну грязно к вам приставать, – с трудом удержалась от продолжения, что это мне о чести уже надо беспокоиться. Кирилл промолчал. И я предложила ещё более неприятный вариант: – Или за столовое серебро беспокоитесь и поэтому решили проследить?

– Не говори глупостей, – осадил меня Кирилл.

Я пожала плечами, не размыкая рук перед собой. Не знаю, до чего бы мы договорились, но в этот момент наше уединение нарушили.

– Кирилл, – окликнул Максим, входя в гостиную. – О, Таша.

Фыркнула. Опять делать вид, что я поверила, что он не слышал моего голоса? Пришлось закусить губу, чтобы промолчать.

– Макс? – вопросительно протянул Кирилл.

– Я по твоему вопросу узнал. Нет в поселке мест для народного гуляния и катания. Каждый сам о себе беспокоится.

Ой, а я даже и не сразу поняла, что Максим это мне говорит.

– Спасибо, – все же сказала я. Понимаю, что они и свои вопросы должны обсудить, да и в принципе я здесь лишняя, поэтому добавила: – Я спать. Спокойной ночи.

Развернулась, опуская руки вниз, и чуть не застонала вслух, замечая взгляд Максима. И сдались им эти гребанные олени?!

– Прости, – шепнул Максим, поднимая взгляд.

И каким образом он мою реакцию уловил?

Я неопределенно повела плечами. И почему он извиняется за естественный интерес? А может, за то, что я этот интерес заметила? Поспешно покинула мужское общество. От греха подальше.

Отступление

Максим

Наташа все же сбежала от нас. И это вызвало досаду, прежде всего на себя. Ведь слышал непритворное возмущение в её голосе в простой вроде фразе насчет оленей: «Сделаю вид, что поверила, что вы разглядывали именно их». Но удержаться был не в силах. Она сама хоть понимает, насколько привлекательно выглядит в этой смешной пижаме? И дело даже не в оленях, и не в том, что за ними скрывается. Просто она такой домашней и уязвимой в ней казалась. Хотя язык хорошо подвешен: пристыдила Кирилла, не скатываясь в банальное хамство. И что она там про его честь загнула?

– Кирилл, когда это ты начал за свою честь переживать? – спросил я с улыбкой.

Кирилл, поморщившись, махнул рукой. Ну да, мы пусть и в приятельских отношениях ещё со школы, но Громов не их тех, кто любит откровенничать.

– Проехали, – буркнул он и глотнул коньяка. – Что интересного узнал о нашей новой няне? – пожал плечами, не зная, что могу рассказать ему, да и желания особого нет. – Да брось, не просто так ты сорвался вечером в город. Решил сам выйти в поля?

– Да это больше личный интерес, – признался я, Кирилл продолжал пытливо смотреть на меня. – Хотел узнать, почему она с бывшим рассталась. Да и…– я выдохнул и сел на диван. – С бывшим мужем поговорить не удалось, его спугнули наши люди. Но его соседка выдала интересную информацию. Они серьезно поругались чуть больше года назад. Что-то про детей было в их ругани, – я опустил глаза, ещё раз обдумывая услышанное. – И Александр её избил.

– Может, ударил? – переспросил Кирилл обескуражено.

– Нет, судя по её крикам и звукам ударов. И Таша на помощь звала. Соседка даже хотела уже полицию вызвать, когда всё неожиданно стихло, – я потер переносицу, снова испытывая жуткое желание найти этого Александра и поговорить по-мужски. – Через двадцать минут у них в коридоре опять возникла какая-то возня, и вскоре Таша выбежала на лестничную площадку, бывший пытался её остановить, но не получилось. Соседка тогда в глазок подглядывала: полураздетая, вытирающая кровь из носа Наташа, как заведенная, повторяла только одну фразу. «Никогда больше. Никогда!»

Я зажмурился, стараясь не представлять эту картину. И да, меня мучил вопрос: что же произошло за закрытыми дверями? Правда, на него я не имел права.

– Больше к нему она не возвращалась, даже за вещами. Кажется, приезжала её сестра с другом. Но в полицию заявление Наташа не писала и на больничный не ходила. Обращалась ли она в травму, не знаю. Ещё не выяснил.

– Сестра?

– Да, из родных у неё только сестра с шестилетним племянником.

– А их родители?

– Ещё одна мутная история. Сестры переехали в другой район после гибели отца. Точнее, переехали Саня с ребенком, Таша тогда жила у парня. То есть у гражданского мужа. Помогла с деньгами, доплатив за увеличение площади, и прописалась в новой квартире. По родителям я только мельком просмотрел дело, что скинул бывший сослуживец, точнее, дела. Их мать насмерть сбила машина, когда она переходила дорогу в неположенном месте. Судя по показаниям водителя, она просто бросилась под колеса. Его, кстати, уже выпустили по условно-досрочному через год после случившегося. Отец спустя год нажрался до дикой синьки и «вышел в окно». То ли белая горячка, то ли угрызения совести, – я замолчал, давая время Кириллу переварить информацию. Что ж, её нелюбовь к крепкому спиртному объяснима.