– Движок скоро того… стуканет, – авторитетно заявил вызванный Настей с первого этажа их многоэтажки дядя Витя. – Продавай, пока не поздно. Ну это, пока жестянка еще цела…

Побегав по разным автомастерским и прикинув приблизительную сумму расходов на подобного рода ремонт, Настя едва ли не скрипела зубами от злости. Маргарита Николаевна в который раз с ловкостью циркача обвела ее вокруг пальца, всучив ей груду металла, кое-как кем-то подреставрированную.

– Да тут и видно, что ляпали, как придется, где глаза-то у тебя были? – укорил ее все тот же дядя Витя и пообещал посодействовать в продаже рухляди.

Авторынок встретил их галдящей толпой мужиков, снующих между автомашинами, стоящими с раскрытыми багажниками и капотами.

– Вот здесь я тебя оставлю, – пробормотал сосед с первого этажа, отбуксировав ее машину почти к самому выходу. – Больше штуки не проси. Хотя и штука, по-моему, многовато…

Он оказался прав. Услышав сначала о поломке, а затем о цене, мужчины насмешливо кивали, затем хамовато шутили и уходили, оставив ее несолоно хлебавши. Часам к двум дня, изрядно проголодавшись, устав и издергавшись от постоянных вопросов и ответов, Настя совсем уже было собралась бросить к чертовой матери торги вкупе с машиной и уехать на первом попавшемся автобусе домой, когда в окружении свиты появился этот самый гражданин. Он шел, с высокомерием лорда поглядывая по сторонам, и лишь время от времени снисходил до приветственных кивков своим знакомым. Свита, состоящая в основном из безликих мускулистых парней, трусила за ним следом. Так они прошла ряда три автомобилей, пока, вдруг резко сменив направление маршрута, не свернули к ней.

– Сколько? – почти не разжимая губ, процедил вышеописанный задавака.

– Штука, – пролопотала Настя и почти тут же, опомнившись, поправилась: – Девятьсот пятьдесят долларов. Торг уместен…

– Что с ней?

– Двигатель…

– Понятно. – Он внимательно оглядел автомобиль и хозяйку и спросил: – Лет сколько?

– Одиннадцать, – с печальным вздохом пробормотала она. Обычно в этом месте покупатели, озабоченно присвистнув, уходили, поэтому она поспешила добавить: – Но на ней почти не ездили…

Удивительно, но он не стал свистеть, а лишь негромко засмеялся. Свита вежливо его поддержала.

– Тебе лет сколько, дуреха? – с терпеливостью педагога вспомогательной школы переспросил мужчина.

– А зачем вам? – Настя опешила.

– Интересно. Думаю, что за пигалица здесь тачку толкает, ей и шестнадцати-то нет.

– Ой, да что вы, – моментально попалась на удочку Настя. – Мне уже двадцать три года.

– Совершеннолетняя, значит, ага… – Он открыл дверцу водителя, сел за руль и, подозрительно паскудно скалясь, прокричал оттуда: – А как насчет минета, дорогуша, сможешь?..

Ее словно под дых ударили. Дыхание мгновенно перекрылось. Воздуха стало катастрофически не хватать, а вся кровь, казалось, собралась в области висков.

Каков мерзавец?! Она как последняя дура распинается перед ним, а он, оказывается, все это время лишь потешался…

– А ну пошел вон отсюда! – тихо, но внятно произнесла Настя, склонившись к его уху. – А то сейчас милицию позову!

– Ишь ты, обиделась, – совершенно незлобиво бормотнул он и осклабился в некоем подобии улыбки. – Ты подожди кипятиться. Я тебе за тачку две штуки дам.

– Хоть восемь! Убирайся! – не сдавалась Настя.

– Ведешь себя прямо по-детски, – удивленно произнес он и, внимательно к ней приглядевшись, спросил: – Учительница, что ли?

– А если и так, то что?! – От нетерпения она начала подергивать правой ногой. – Оскорблять можно?!

– Ну тогда другое дело… – Он вылез из машины и, взяв руку упиравшейся Настены, поднес ее к своим губам со словами: – Иван… Иван Мельников. Думаю, нам есть что обсудить…

– И что же в процессе обсуждения тебе не понравилось? – Антон мрачными, как потемневшее небо, глазами смотрел на девушку.

– То есть?

– Чем он так тебя разозлил, что ты решила его кокнуть?

– Да как ты смеешь?! – Слезы опять обильно потекли из ее глаз. – Он дал мне задаток в пятьсот долларов. Сказал, что машину заберет через день, и велел прийти вечером в ресторан «Лотос» за остальными деньгами.

– И ты, как последняя идиотка, потащилась? – не удержавшись от сарказма поинтересовался Антон.

– Я пошла, а не потащилась! – всхлипнула Настя. – Он отдал мне оставшуюся часть денег, то есть полторы тысячи долларов. Мы поужинали, болтая ни о чем. Потом попрощались. Я поехала домой. Прихожу, а тут такое…

– Где еще шарахалась? – спросил он и, видя ее недоуменный взгляд, пояснил: – Он должен был успеть за время твоего пути приехать к тебе домой, открыть квартиру, издохнуть в кресле. Это минимум полчаса…

– Я?! Ах да! Я заезжала на старую квартиру…

– По супругу соскучилась? – продолжал язвить Антон.

– Нет… В бумагах на машину не хватало одной подписи этой стервозины. То ли она специально ее опустила, то ли неумышленно. Представляешь, встретила меня как родную. Если бы не знала ее, подумала бы, что она действительно рада меня видеть. Маргарита поставила недостающую каракулю, предложила чаю (я отказалась) и проводила меня до дверей. Вместе с дорогой, думаю, полчаса прошло. Кстати, а почему ты решил, что он умер в моем кресле?

– А где? – Он встал с дивана и приблизился к покойнику. – Хотя тебе виднее… Ни крови. Ни раны единой. Наверняка отравление. Чего в ресторане Ваньке подсунула? Стрихнину или еще какой гадости?

– Перестань, прошу тебя!!! – взмолилась Настя, сложив молитвенно руки перед грудью. – Помоги мне, Антон!!! Пожалуйста!!! Я не знаю, что мне делать!!! Меня же посадят за него! Часов через десять он начнет разлагаться, начнет дурно пахнуть, соседи милицию вызовут… Господи, что мне делать?!

Колени ее подломились, и Настена осела на пол. Перспектива оказаться в одной камере с настоящими убийцами и грабителями окончательно лишила ее воли и способности рассуждать здраво. Пустыми, ничего не замечающими вокруг глазами она буравила поверхность пола, покрытого новым ворсистым ковром, не в силах вымолвить того, что вдруг отчаянно запросилось ей на язык.

– Что с тобой? – по-настоящему обеспокоился Антон, увидев, как она, тыча пальцем в пол, пытается что-то сказать. – Эй, да ты не рехнулась ли часом?!

– Он не пришел сюда сам! – просипела она, наконец. – Посмотри сюда быстрее! Вот отчетливый след на ковре… Его тащили сюда волоком…

Все еще не веря ей, Антон присел на корточки рядом с Настей и проследил за ее пальцем. На ковре, будто прочерченные, виднелись две полосы заглаженного в другом направлении ворса. Начинались они у самой кромки ковра у входа в комнату и тянулись, не пересекаясь, прямиком до кресла.