– Звучит здорово, сэр. И кто же их будет закладывать?

– КОВПВ[11]поручило это группе спецназначения – ты же слышал про так называемых «зеленых беретов» и их союзничков из джунглей? Я настаивал, что ВВС и сами способны проникнуть куда надо и разместить датчики, но мне, увы, отказали. В сущности, войну ведут наземные войска, и им позволяют поступать как им заблагорассудится. И все-таки в одном пункте мы добились своего. КОВПВ уполномочило группы связи ВВС США действовать совместно со спецназом – проверять аппаратуру по размещении и обслуживать ретрансляторы.

– Ретрансляторы, сэр?

– Да, это нечто вроде усилителей сети. У мячиков не особо большой диапазон, и по техническим причинам, в которые я не буду вдаваться, их сигнал необходимо переправлять на стационарные установки, а с них уже на EC-121[12]. Установки эти переносные, их нужно будет закапывать в строго определенных точках дорожной сети, и эта задача естественным образом ложится на наши плечи. Строго говоря, на техников-добровольцев, которые проникнут в джунгли вместе со спецназовцами и их друзьями-монтаньярами и сделают что положено. Ты же понимаешь, что это означает? У нас наконец-то появится настоящая электронная сеть из датчиков, расположенных по всей протяженности сети в определенных позициях. И ничто уже не просочится на юг без нашего ведома. По сравнению с тем, что мы имеем сейчас, точность вырастет на порядок. Расколошматим этих сволочей к чертовой матери. И еще кое-что: техник обязан будет следить, чтобы установка МОТСов производилась должным образом.

– Мопсов, сэр?

– Модулей обнаружения транспортных средств. Мячиков. Нам ведь не надо, чтобы наши маленькие друзья разбрасывали их как попало?

– Никак нет, сэр. Так, поправьте меня, если я чего-то не понял. От этих техников-добровольцев требуется безо всякой поддержки отправиться в самое враждебное нам место на земле в компании самых опасных людей, какие у нас только есть, и внедрять там не опробованные толком технологии. Если технология сработает, то на этих добровольцах сосредоточится внимание всей Вьетнамской народной армии, и, кроме того, данным добровольцам будет поручено шпионить за самыми опасными людьми, какими мы располагаем, а эти самые люди будут защищать их от ВНА. Я нигде не ошибся, сэр?

Полковник смерил его долгим взглядом. Мардер ответил тем же.

– А ты, я вижу, откровенный сукин сын, Мардер.

– Так точно, сэр. Стараюсь. Это экономит время, и вообще, если б вам было надо, чтобы вам задницу лизали, то на это у вас есть вон те парни.

Он широким жестом обвел поджидавших статистов.

– И недалекий от наглости, что уже чревато.

– Так точно, сэр, но я пытаюсь не переступать этой грани. Вы мне показались прямым человеком, с которым можно поговорить начистоту. И вы, и я знаем, что это задание не сильно отличается от самоубийства. Если же о положительных моментах, то добровольцы, естественно, будут повышены в звании и получат надбавку за особо опасные условия службы.

– Естественно. Но еще прошу учесть, что если кто-то из этих добровольцев попадет в беду, на эвакуацию будут брошены все силы Седьмой воздушной армии.

– Отрадно слышать, сэр. В таком случае с радостью записался бы в добровольцы. Кстати говоря, у этой миссии есть название, сэр?

– Да, мы называем ее «Железный тунец», – сказал Хани Фолджер. Он встал; встал и Мардер. – Начальству немедленно докладываешь, что у тебя новый приказ, – добавил он, напряженно всматриваясь в горизонт, словно мог бы разглядеть ту самую Тропу, если б как следует постарался. – И вот еще что, Мардер. Чтобы, мать твою, никому ни слова.

Мардер воспроизвел этот разговор в памяти и остался приятно удивлен тем, что ему это еще по силам. Так ли все происходило на самом деле, он не смог бы сказать. Он помнил, как ощущались в руке те маленькие устройства, которые они сразу же окрестили «мопсами», помнил этот сизифов труд, тяжесть ретрансляторов на своей спине. Образ Хани Фолджера слился с другими: все в том же чине подполковника он уволился из ВВС в 1971-м и ушел в военную промышленность; устроившись в «Рейтеон»[13], сколотил состояние, баллотировался в конгресс от Аризоны, победил, а потом, как и многие сенаторы, пошел на дно из-за ссудосберегательного скандала[14]. Мардеру вспомнилось, какое выражение – испуганного оленя в свете фар, как и у всех остальных, – было на его лице, заметно прибавившем в мясистости, когда он выходил из зала суда после оглашения обвинительного акта. Этот кадр врезался в память сильнее, чем встреча под полосатым зонтиком на стрельбище в Нахрен-Фене, которая изменила его жизнь.

На стоянке был припаркован еще один автомобиль – большой «дом на колесах», из которого чуть ранее и доносилась музыка. Постепенно прибывали другие машины, легковушки и кемперы. Мардер пытался вспомнить имена остальных добровольцев из своей группы – высокого бледного парня из Теннесси и итальянца из Провиденса, которого они звали Землекопом. Землекоп и?..

Пока он предавался размышлениям, распахнулась задняя дверь «дома на колесах», и на пороге возник Скелли, а вслед за ним – блондинка средних лет со взъерошенными волосами и загорелым лицом. Она нежно обняла Скелли, и над стоянкой разнесся ее звонкий смех, заглушив крики чаек. Затем вышла еще одна женщина – с такой же соломенной шевелюрой, но уже не похожая на хорька, даже хорошенькая, и немного моложе первой. Сестры, судя по всему.

Скелли помахал им на прощанье, сестры послали ему по воздушному поцелую и помахали в ответ. Усевшись на водительское место, он вставил ключ зажигания и поинтересовался:

– Как насчет завтрака, шеф? Я голодный, как лошадь.

– А что, завтрак не входил в пакет услуг?

Пикап взревел и пришел в движение.

– Нет, у нас нашлись другие занятия, – сказал Скелли. – Кстати говоря, это были сестры Кроумер из Амарилло. Санни и Банни. Тоже путешествуют по этому славному краю, совсем как мы с тобой.

– Так зрелые же не в твоем вкусе, разве нет?

– Вкус тут ни при чем, шеф. Тут скорее было одно из «деяний милосердных»[15], как говорите вы, католики. Думаю, эти леди уже какое-то время не имели удовольствия пребывать в обществе серьезного джентльмена. А еще они добрые христианки. Сколь же часто взывали они к имени Господню во время наших совместных трудов! Знаешь, надо было и тебя позвать. Отзывчивость этих дам растопила бы твое холодное-холодное сердце. Ого, а вот и «Панкейк-Хаус».