— Ты же сама так хотела, — Рэм убирает руку с груди и хватает ее за подбородок, поворачивая к себе, впиваясь в глаза расплавленным взглядом, — Сама выбрала быть наложницей, и я всего лишь даю тебе то, что ты хочешь…

Вторая рука принца комкают ткань на бедрах, обнажая дрожащую рабыню до самой талии, и пальцы дорываются до обнаженной плоти, гладят влажные половые губы, очерчивая вход в лоно

.

— …Даю то, что хочешь и что заслуживаешь.

Кэна прикусывает губу, тяжело дыша. Его взгляд, будто выдирающий душу, заставляет цепенеть. Слова слышатся в красном тумане. Только прикосновения имеют значение сейчас, наглые, ласковые, порождающие нестерпимый жанр.

— Не могу при них, не могу при твоих наложницах, — находит в себе силы вытребовать себе хотя бы что-то.

Это слишком стыдно. Может не сейчас, но точно будет потом. И Родэн не знает, не догадывается, что у нее не было никого, но сказать прямо язык не поворачивается. Рэм хмурится, будто услышал что-то неприятное. Изучающий взгляд скользит по порозовевшему от смущения и возбуждения лицу рабыни, останавливается на лихорадочно сверкающих глазах.

— Хорошо, не сегодня, — тихо произносит.

Но пальцы, будто опровергая его обещание, раздвигают набухшие лепестки и на секунду проникают в напряженное лоно, вызывая тихий всхлип. Скользят выше и находят чувствительную пульсирующую точку. Кэна дышит с трудом и пытается встать.

— Отпусти тогда, — голос дрожит, не слушаясь.

— Через пару минут, смотри пока на Дару, — и он с силой поворачивает ее голову, заставляя устремить затуманенный взгляд на извивающуюся танцовщицу. Кэна чувствует, как Родэн кивает наложнице, и та, поклонившись ему, моментально перестает танцевать и подходит к Лине, откладывающей тайру.

— Смотри, не смей закрывать глаза, — хрипло шепчет Рэм Кэне в ухо и грубо целует в шею. Втягивает кожу в себя, покусывая. Пальцы все быстрее скользят над нестерпимо пульсирующим бугорком. Кэна слышит отрывистые стоны, и только через несколько мгновений понимает, что это ее. Безумие.

Глаза впиваются в наложниц, усевшихся друг перед другом. Девушки обнимаются и сливаются в откровенном развязном поцелуе. Кэна чувствует, как расширяются ее зрачки, бедра выгибаются навстречу умелым пальцам принца. Внутри зреет томительное беспокойство, просто сидеть все тяжелее, хочется двигаться в такт жаркой тяжелой пульсации внизу живота. Всхлипы, вырывающиеся из горла, звучат все жалобней.

Сквозь пелену, стоящую перед глазами, она будто во сне видит, как девушки стягивают одежду друг с друга, сминают груди, запускают тонкие пальчики между ног. Откидывают головы, подставляя шеи под поцелуи. Вот Дара толкает Лину на пол, и та призывно разводит ноги перед подругой. Дара ложится сверху, целуя блондинку в губы, облизывает ее маленькую грудь, темноволосая голова опускается все ниже. Кэна хочет отвернуться, прикрыть глаза, это слишком для нее. Но что-то заставляет смотреть, даже не моргая. Голова Дары исчезает меж белых раскинутых ног наложницы, и Лина закатывает глаза, ритмично приподнимая бедра навстречу порочной ласке. Ее протяжные стоны смешиваются со всхлипами Кэны, звенят в ушах, проникают под кожу. Рэм рычит Мескэнет в ухо, прижимаясь пахом к ее ягодицам, давая ощутить свое возбуждение. Заставляет тереться о него.

— Я..я… — Кэну трясет. Становится вдруг страшно, что не выдержит. Внутри нарастает непонятная волна, от которой пальцы на ногах подгибаются, мелко дрожа. Кажется, она умрет сейчас, что-то лопнет и сломается в ней. Нервы звенят от напряжения, — Я…

Вцепляется в его руку мертвой хваткой, пытаясь оторвать от себя, но Рэм только давит сильнее, зашептав неразборчивые урчащие слова на ухо, чувствительно прикусывая мочку. Болезненный хрип вырывается из горла. Судорога прошивает позвоночник, взрываясь внизу живота. И жар омывает ее тело с головой, прокатываясь глубокими мерными толчками словно прибой. Кэна обмякает, тяжело дыша, чувствуя странное тягучее расслабление. Будто каждую клеточку встряхнули хорошенько и уложили на перину отдыхать. Глаза сами собой закрываются подрагивающими веками. Ничего нет, только этот древесный терпкий запах принца, щекочущий ноздри, жар тела, укрывающий ее, и прикосновения, уже такие медленные и ленивые. Она чувствует, как Родэн размазывает ее соки по половым губам, бедрам, животу. Рисует одному ему известные узоры. Где-то в глубине сознания бьется мысль, что их видят, но сейчас она не может завладеть одурманенным размякшим сознанием.

— Уходи.

Кэна словно сквозь толщу воды слышит резко брошенное слово. Не сразу понимает, что ей. Но убранные руки с ее тела и легкий толчок в спину приводят в чувство.

— Не слышишь? Уходи, Мескэнет!

Она поворачивает голову к наместнику, заглядывая в глаза, и не понимает. Он смотрит угрюмо, почти зло.

— Или хочешь продолжить? С ними?

Угроза, наконец, приводит ее в чувство. Кэна вскакивает с пола и исчезает из гостиной за секунду. Останавливается только, когда уже опирается спиной о закрытую дверь своей комнаты. Трясет головой, пытаясь прийти в себя. Какой позор. Стыд накрывает ее с головой, грозя разорвать сердце. Она так стонала, так… А он ведь даже не поцеловал ее. Как девку последнюю облапил. И ей нравилось. Выгибалась, ловя каждое движение.

Мескэнет словно пьяная добрела до матраса и рухнула на него. Закрыла голову подушкой, пытаясь заглушить влажные пошлые звуки, раздающиеся из гостиной. Но помогало мало. Сама не заметила, как сон, тяжелый, лихорадочный, поглотил ее.

***

Новый день наступил неожиданно и по ощущениям слишком рано.

— Доброе утро, госпожа, — прощебетала Хатэ, раздвигая тяжелые шторы, — Где хотите завтракать? На террасе?

— Доброе, — голос со сна сипел и не слушался. Кэна откашлялась, прочищая горло, — Я думала, общие завтраки не обсуждаются.

— Так больше нет никого, — весело подмигнула ей служанка, — Ночью принц отправил остальных наложниц в Элию. Вы одна остались.

Кэна резко села на постели, хлопая глазами. Что?

— Ну так… Он наверно других на замену привезет, — пробормотала задумчиво.

— Уж не знаю, — протянула Хатэ, — Так-то вернулся уже. Один. Ну и где желаете завтракать?

Кэна не ответила, рассеянно выводя пальцами узор на простыне. Почему-то вдруг вспомнилось, что ночью принц на ее теле делал так же.

После завтрака, который Кэна все-таки решила устроить на террасе, девушка спустилась в сад. В нем уже трудилась Мериам, выпалывая клумбы. Старая служанка подняла на рабыню сияющий взгляд и расплылась в добродушной улыбке.

— Доброе утро, госпожа.

— Доброе, Мериам, может чем-нибудь помочь?

— Да у меня прополка сегодня, не думаю, что вам будет это интересно, — женщина с трудом разогнулась, вытирая испарину со лба. Утренняя прохлада еще чувствовалась в воздухе, но солнце с каждой минутой поднималось все выше, опаляя беспощадными лучами.