На улице уже стемнело. Хочется что-нибудь перекусить. Звонит Ричард:

– Привет, Лил! Как ты там?

– Скучаю очень. Вот уже собрала чемоданы. А ты там как?

– Закончили операцию. Заполню быстро карту и поеду домой. Жутко голоден.

– О’кей, приготовить тебе мясо? Всё хорошо прошло?

– Да, если не считать двух остановок сердца. Но мы его вытянули. Мясо? М-м…чудесно.

– Какой ты у меня молодец.

– Я так жду нашего отпуска, – нежно говорит он. – Осталось совсем чуть-чуть.

– Я уже мысленно там. Приезжай скорее. На улице ливень ужасный, как бы в пробку не попал.

– Постараюсь быстрее. Слушай, ты положила мою красную гавайскую рубашку?

– Этот апофеоз безвкусия? Нет, я её сожгла. Ритуально.

– Ну, Лил, – он смеётся, – не вредничай. Положи. Обещаю надеть её не более одного раза. Хорошо?

– Я подумаю, – вру я, ибо я положила его рубашку, хоть она и ужасна.

– Отлично. Ну всё, я быстро доделаю дела и лечу к тебе. Люблю тебя.

– Люблю. Будь аккуратнее.

Кладу трубку и начинаю готовить. Пока отбиваю мясо, снова раздаётся звонок. На этот раз мой отец. Вот, чёрт!

– Алло, – холодно говорю я.

– Лили, привет, – доносится из трубки его голос.

– Привет.

– Как поживаешь?

– Нормально. Ты как?

– Да вот только прилетел в Лондон. Хотел поздравить тебя и Ричарда с годовщиной.

– Что же, спасибо, но она была вчера. Это, кстати, указано в приглашении, которое я тебе послала.

– Прости, милая. Наверное, где-то затерялось в почте. И тут ещё поездки…

– Я приглашала тебя и по телефону. Думаю, можно было найти время и приехать на десятилетнюю годовщину свадьбы своей дочери. Или хотя бы на саму свадьбу, на которой тебя опять же не было.

– Лили, перестань, пожалуйста. Я позвонил тебе, чтобы поздравить, а не ругаться.

– Ага, – говорю я и со всей дури ударяю молотком по куску мяса.

– Как Ричард?

– Хорошо. У нас всё хорошо.

– Может, встретимся на следующей неделе? Где-нибудь в центре.

– Мы улетаем завтра в Мексику. Так что вряд ли.

– Мексика… Мексика – это хорошо. Помню, мы с твоей мамой часто туда ездили, до того как ты у нас родилась.

– Что ты делаешь в Лондоне? – я резко меняю тему.

– Да так, по делам, плюс выступаю на одной конференции. Мне, кстати, пора уже идти. Рад был тебя слышать. Передавай от меня привет Ричарду.

– Обязательно передам. Успехов тебе.

– Спасибо. Пока.

– Пока.

Ничего не меняется. Годы идут, планета крутится, люди рождаются и умирают, а мой отец как был эгоистичным, невнимательным, практически чужим человеком, так и остался. Всю жизнь он такой, сколько себя помню. Надо же, испортил ведь настроение. Лучше бы совсем не звонил.

Я смотрю на кусок мяса, лежащий на столе, и понимаю, что так сильно колотила по нему от злости, что он стал почти прозрачным. Делаю перерыв на сигарету. Невольно в голову лезут воспоминания, что отец пропускал практически все мои дни рождения из-за своих дел и поездок. Он выдающийся психотерапевт и соучредитель крупной фармацевтической компании. Из-за него я пошла в медицинский и по юной глупости считала, что это нас сблизит. Как же я была наивна. К тому, что он практически отсутствовал в моей жизни с самого рождения, прибавился ещё тот самый взгляд, когда ты понимаешь, что тебе не верят. Но назло ему я окончила с отличием и стала вполне успешным психоаналитиком. Несмотря на это, я не увидела гордости в его глазах. Скорее, это было разочарование и единственное, что он сказал: «Хорошо, что ты хотя бы не стала юристом». Серьёзно. Только это. Помню, проревела полночи из-за этого. Мамы уже не было на свете два года, так что гордился мной только Ричард. Если бы не он, наверное, свихнулась бы вконец. Отец же откупился чеком с напутствием, чтобы я не тратила время в муниципальных клиниках, а сразу начинала частную практику. В любом случае звание «отец года» он бы точно не заслужил.

Я поставила мясо в духовку, открыла вино и стала ждать Ричарда, попутно копаясь в Интернете, чтобы отыскать сведения о разных экскурсиях в Канкуне. Как много интересного я нашла! Храмы, спуск на лодке, купание в океане, дайвинг, можно даже попробовать сёрфинг. Успеть бы загореть ещё…

Проходит ещё час, а Ричарда всё нет. Дождь льёт как из ведра, и я начинаю переживать за мужа. Звоню ему – не берёт трубку. Вечная его привычка, садясь в машину, не вытаскивать телефон из кармана брюк. Чуть погодя, звоню на работу, но девушка-администратор говорит, что он только недавно ушёл. Ладно, ехать не так уж и долго, хотя ужин уже готов. Сервирую стол, выпиваю ещё один бокал и плюхаюсь на диван. Теперь в поисковике браузера у меня «Фотосессии на пляже», где описываются самые удачные позы для хороших снимков. Не посчитайте меня глупенькой блондинкой, которой важны лишь фотографии из отпуска, но предпочитаю иметь красивые фото, чем потом, дома, довольствоваться лишь парой неплохих снимков. Я люблю как позировать, так и фотографировать. Это очень помогает потом в дождливые ночи, которые у нас не редкость, не впадать в депрессию. Кстати, нужно не забыть положить камеру, которую подарила Мэй. Я ещё никогда не снимала под водой. Что же, планов предостаточно.

Я ещё пару раз пробую дозвониться до Ричарда, и всё без толку. Начинаю волноваться. Ладно, ничего, скоро будет. Может, заехал в магазин по пути?

Хожу из угла в угол в гостиной, снова падаю на диван, снова встаю и блукаю по дому. Гипнотизирую стрелки на часах и, в конце концов, решаю принять успокоительное, не хочу перевозбудиться и накрутить себя. И ровно в тот момент, когда я принимаю таблетку, закуриваю на террасе, наблюдая грозу, понимаю: я хоть и с высшим медицинским образованием, но всё же дура. Ну кто в здравом уме мешает алкоголь с таблетками? Чёрт. Плохо конечно не будет, таблетки слабые, но сейчас начнёт клонить в сон. Точно, ноги становятся ватными. Докурив, иду на кухню и вытаскиваю мясо из духовки, на случай если засну, когда придёт муж. Но буду стараться держаться и не заснуть. Занимаю неудобную позу на диване, включаю какие-то ролики про Мексику на ноутбуке и пытаюсь понять то, что вещает ведущий. Что-то про подводный мир и бухты.

Середина дня…

Наша небольшая моторная лодка рассекает несильные волны Карибского моря. Солнце печёт достаточно сильно, поэтому я прячусь под навесом. Ричард же перегнулся через край лодки и смотрит в воду. За пару дней он прилично загорел и даже немного обгорел, так как не слушался меня, когда предлагала ему защитный крем. Я же менее восприимчива к загару, чем он, но и моя кожа приобрела лёгкий бронзовый оттенок. Вода нереально прозрачная, бирюзовая. Мы направляемся в какую-то секретную бухту. С собой у нас еда, вино, много льда и большие планы на безделье и веселье. Пока плывём, развлекаю себя фотографированием и практикой моего испанского с капитаном лодки. В голове отчаянно крутится песня Moby, не помню как называется, но она была в фильме «Пляж», тот который с Ди Каприо. Возле лодки проплывают черепахи и какие-то рыбки. Надеюсь, тут нет акул. Вскоре Ричард просит остановить лодку и говорит что хочет искупаться в море. Несмотря на то, что вода прозрачная, мы остановились в том месте, где не видно дна, а под нами лишь тёмная необъятная бездна. Ричард снимает футболку, остаётся в шортах и готовится прыгнуть. Я пытаюсь уговорить его дождаться, пока доплывём, но он отвечает, чтобы я не боялась и что он вернётся. Я соглашаюсь, и он прыгает с лодки. Какое-то время плавает на поверхности, просит маску для ныряния, говорит что-то про рыб, а затем ныряет в глубину. В колледже он был в сборной по плаванию и умеет надолго задерживать дыхание.