частью, – её заслуга. В её любви, поддержке и понимании он черпал те силы, которыми сейчас светились его умные глаза.

До площади Дзержинского на метро он добрался быстро. Народу в эти утренние часы было немного. Яркие солнечные лучи на зданиях грандиозной площади и монументе Дзержинского вселяли уверенность в хорошем дне.

Попав в кабинеты кадровиков, полковник долго выслушивал высказывания начальства о проблемах, которые возникли после предательства одного из сотрудников Первого Главного управления лично для него. Перебежчик в числе других назвал и его фамилию, как одного из основных разведчиков КГБ. Двадцать лет работы в Германии давно уже сделали его одной из важных фигур в сфере безопасности нашей страны. Прекрасный немецкий язык и активная работа принесли государству немало пользы. Савинцев не просто «отсиживал» на порученной линии – он энергично искал связи, вербовал, получал информацию и умело использовал её для углубления позиций разведки. Это был уже готовый резидент для любой из стран Европы, если бы не предательство. Да и сам Евгений Александрович хорошо понимал, что противник теперь, в случае его командировки в любую из стран мира, не выпустит его из поля зрения ни на минуту. А это уже не работа, можно подставить других. Кадровики предложили заняться подготовкой нелегальной агентуры. Работа нужная и ответственная. Люди нуждаются в опыте такого человека.

С такими мыслями Савинцев шёл по замысловатым коридорам здания КГБ, когда услышал знакомый голос:

– Женя, привет!

Вплотную перед ним стоял его старый друг Юрий Иванович Дроздов. Фронтовик, генерал. Начальник нелегальной разведки Советского Союза, подразделения, имеющего особый статус даже в системе самой секретной службы страны.

Пожали руки, похлопали друг друга по плечу. Они знали друг друга не только по работе: Савинцев не раз выполнял задания ведомства Дроздова и добывал очень полезную информацию по спецподразделениям Англии, Израиля, США. Они общались и семьями. Дроздов хорошо знал и жену полковника, и его двух сыновей. Генерал отлично знал и то, что Светлана Александровна – жена Савинцева, свободно владея немецким языком, была незаменимой помощницей и спутницей полковника во всех его рабочих поездках…

И тут Дроздов произнес ключевую фразу, эти слова Евгений Александрович запомнил навсегда:

– Ну что, военное дело не забыл?

Лицо Дроздова выражало искренность и поддержку. Его высокая стройная фигура с большой лысой головой, ладно посаженной на внушительных размеров плечи, чуть откинувшись назад, медленно двинулась по коридору. Юрий Иванович предложил полковнику пройтись вместе. Руками генерал перехватил за спиной папку. Светлый костюм сидел безупречно. Лоб огромных размеров, по системе оценки Ломброзо[18], свидетельствовал, что в его черепе объём серого вещества был намного больше, чем у обычного человека. Савинцев знал, что Дроздов никогда ничего случайно не говорит и не делает, он слишком занятой человек. И тут его осенило, что в этом коридоре генерал появился неслучайно. Савинцев понял: «Он меня искал…»

– Юра, ну ты же знаешь, я заканчивал артиллерийское училище ещё во время войны. Потом воевал… как кадровый офицер, потом…

– Конечно знаю, Женя… – прервал Юрий Иванович, – пойдём-ка, поговорим. Ты мне нужен!

И, приобняв полковника за плечи, увлёк за собой.

За большим столом в кабинете Дроздов сел напротив Савинцева. Помощник принес чай в металлических красивых подстаканниках. Отхлебнули по глотку ароматного напитка, и Юрий Иванович начал говорить:

– В декабре провели операцию в Афганистане… – Помолчав мгновение, продолжил: – Точнее, завершающий этап – в декабре. Подготовка же длилась долго. Операция хорошая. Наш спецрезерв сработал профессионально. Но в подборе кадров помучались, для операции даже группу «Альфа» задействовали, более того, пришлось откомандировывать наших офицеров из территориальных подразделений, тех, которые до этого прошли специальные курсы, – генерал сделал глоток чая.

Савинцев пока не понимал, куда клонит его товарищ, и внутренне весь напрягся. Юрий Иванович продолжил:

– Обстановку в мире знаешь не хуже меня, ты сам всё время на передовой… этой самой обстановки, – Дроздов пристально с лукавой искоркой в глазах всмотрелся в лицо полковника. – Таких ситуаций в мире может быть немало. Есть идея: создать подразделение, которое всегда бы было под рукой. Это должны быть люди, которые смогут решать любую задачу за пределами нашей страны. Спецназ КГБ! Элита, сосредоточившая в себе знание о стране возможного использования, естественно, с отменным иностранным языком. Оперативные, очень, очень… – Юрий Иванович повторил это слово дважды, – грамотные работники и, кроме того, имеющие профессиональное военное образование. Я уже не говорю о прекрасной физической форме…

Дроздов потянулся через стол и достал из своей папки лист бумаги. Положил перед собой и еще раз пристально посмотрел в глаза своего друга… Неслучайна была эта встреча в коридоре. Обладая уникальным аналитическим умом, генерал перебирал уже долгое время в голове, кто из офицеров ПГУ сможет осилить сложнейшую задачу? Он уже встречался с Андроповым. В аналитической записке, которую он сам лично готовил после операции «Шторм 333»[19] и докладывал Председателю КГБ, было главное: «необходимо создать спецподразделение КГБ СССР для работы за рубежом». Андропов понял идею мгновенно, оценил и только сказал: «Делай! Но чтобы они были лучшими!»

Дроздов подвинул белый чистый лист бумаги ближе к полковнику.

– Вот что мы имеем, – сказал он, конечно, подразумевая, что всё начинается с чистого листа. – Я изучил ещё раз материалы, которые ты готовил для нашего Управления по спецподразделениям США, Израиля, Англии, ФРГ. У нас есть документы и по другим странам.

Они вместе, не сговариваясь, подняли стаканы и хлебнули уже остывающий чай. И только потом Савинцев позволил себе задать вопрос:

– Какова численность подразделения?

Дроздов потянулся через стол за ручкой, достал одну, повертел её в руках, бросил, как почему-то не подходящую, и достал понравившуюся. Потом постучал обратным концом по столу и вывел цифру – пять тысяч человек. Это была первая запись, с которой началось формирование подразделения.

– Подготовку создания подразделения и само предназначение спецназа надо хорошенько зашифровать, – продолжил Юрий Иванович. – Подумай, как. А сейчас начнёшь подготовку проекта Постановления Политбюро ЦК КПСС[20] и Совета Министров о создании спецназа КГБ для действий за рубежом. Работа серьёзная – учесть надо всё…

Это звучало уже как приказ, и Евгений Александрович подтянулся и как-то автоматически выпрямился на стуле.

Они говорили ещё очень долго, обсуждая детали. На чистом листе написали: «40 БТРов»[21]. Юрий Иванович рассказал о разговоре с Андроповым, о его понимании и поддержке, – именно это сильнее всего воодушевило полковника: «Это нужно стране!» Он готов был начать работу сразу же.

В этот день домой Евгений Александрович приехал чуть раньше обычного. В его глазах горел азарт. Жена, Светлана Александровна, накрыла на