— Я не знаю, — растерянно замялся Сидор.

— Но это первый месяц. Так сказать, испытательный срок, — приложила ладони к груди Лидочка, — А со следующего месяца, в два раза больше, плюс квартальная премия, — чмокнув Сидора в щеку, весело добавила, — Я уверена у вас все получится, и вы станете еще звездой эфира.

— Это почти двести тысяч старыми в месяц, — с уважением пересчитал инспектор.

— Дальше, больше, — уточнила Лидочка.

— Я согласен, — обреченно выдохнул Сидор.

— Так, а по какому адресу проживаешь, — спросил инспектор, снова принимаясь за анкету.

— Я, — растерялся, было, Сидор, и осторожно добавил, — Так там же, где и Котовский.

— А где у нас Котовский, — полистал стопку заявлений инспектор, — Вот. Гаражная 6. — И он, вписав последние сведения, протянул анкету Лидочке, — Подпишите, у Мадам и вернете один экземпляр.

Они вышли с Лидочкой от инспектора, и пошли по длинному коридору телецентра.

— Сейчас я покажу вас Мадам. И если она не против, а я думаю, вы ей понравитесь. Сразу подпишем контракт, — весело щебетала Лидочка.

— Кто такая мадам, — переспросил Сидор.

— Мадам, — с уважением произнесла Лидочка, — Ведущая и руководитель программы, — Она вдруг остановилась перед дверью, с вывеской «Телекомпания

«Ответный удар». — Все, пришли. — И тихо постучав, приоткрыла дверь, вошла внутрь, затянув за собой Сидора.

За большим столом, заваленным бумагами под портретом почему-то Брета Пита, сидела что-то рассматривая в смартфоне, та самая Рыжая…, которая пятнадцать лет назад вела популярное телешоу вместе интеллигентным в очках, заканчивающееся избиением польского журналиста.

— Вот, Оля Юрьевна, нашла, — с придыханием произнесла Лидочка, подталкивая Сидора ближе к столу с теледивой, — Кажется то, что нужно.

Рыжая подняла глаза на Сидора и, посмотрев безучастным взглядом, произнесла задумчиво:

— На Беломедведева чем-то похож, в молодости.

— Артист оригинального жанра, — радостно сообщила Лидочка, — А еще он по-польски умеет, — Скажите, что-нибудь, для Олечки Юрьевны, — и она дернула Сидора за рукав.

Джень добрый, до видзеня, курва, — смущаясь, произнес Сидор.

— О, — произнесла Рыжая и уже с любопытством посмотрела на него, — А фамилия у тебя не Огинский случайно?

— Нет, Сидоров, — вежливо уточнил Сидор.

— Сидоров не подойдет, — уже деловым тоном произнесла Рыжая, — Будешь работать под псевдонимом Огинский, — и она, обратившись к Лидочке добавила с вдохновением, — Фрак, кстати, здесь будет очень подчеркивает его польское происхождение.

— А что я должен буду делать, — осторожно уточнил Сидор.

— Будите изображать польского журналиста, который недоволен действующими порядками у нас в стране. Но, — Рыжая предостерегающе подняла, — Только не критиковать Самого, — тут она кивнула головой на портрет Брета Пита. Про остальное все можно. Вот, например, что тебе сегодня не понравилось?

— Не понравилось, — озадаченно произнес Сидор и замолчал в задумчивости.

— Ну, или что вызвало недоумение или вопросы, — дополнила Рыжая.

— Борщевик, — с облегчением вдруг вспомнил Сидор, — И заросшие им поля Подквасковье.

— Что за борщевик, — не поняла Рыжая.

— Растение такое. В принципе, опасное для людей. Скоро уже в городе появится. А никому, похоже, нет дела.

— Отлично, — обрадовалась Рыжая. — Вот сегодня в дневном шоу, про это борщевик и расскажешь.

— А что потом, — поинтересовался Сидор.

— Как всегда. Все начнут с тобой спорить. Доказывать, что это провокация. Что борщевик — это даже хорошо. Ты будешь в ответ обзывать их продажными политологами или подхалимами. Потом дебаты перерастут в небольшую драку и тебя под одобрительные овации зрителей вынесут из студии. Все, как всегда.

— И вы меня будите бить туфлей, — с опаской произнес Сидор.

— Не знаю. Это все от настроения, — пожала плечами Рыжая, — Да ты не бойся. Там под фраком на тебе будет легкий бронежилет. Он защитит. Никого еще не убили здесь.

— А зачем это все, — печально поинтересовался Сидор.

— Рейтинг, — вздохнула Рыжая. — Как только перестаем бить польских журналистов, сразу телеаудитория сокращается на семьдесят процентов.

— А почему именно польского?

— Не знаю. Эксперты говорят это в менталитете нашего народа. Не любят поляков. Это еще со времен смутного времени, с Сусанина пошло. Пробовали заменить на каебунцев. Вообще смотреть программу перестают. Кстати, на их телевидении, в Польше, наших тоже поколачивают, — терпеливо объяснила Рыжая, — А тебе какая разница?

— Да, в общем без разницы, — согласился Сидор.

— Все. Я тебя беру, — и она, подписав контракт, протянула его Лидочке, — Отнесешь в бухгалтерию, и пусть положат ему сразу месячный аванс на телефон.

— У меня нет телефона, — встрепенулся Сидор, — Я только вчера из тюрьмы освободился.

— Нет, — переспросила Рыжая и, выдвинув ящик стола, пошарила рукой и достала золотистого цвета смартфон, протянула его Лидочке, — Это мой старый. Номер, пусть останется, а аккаунт, новый заведешь, на Огинского. — И она, взглянув на часы, добавила. — В общем оформляете его, а к трем быть в студию. Сразу пустим в эфир с этим борщевиком.

Они с Лидочкой спустились в бухгалтерию, где быстро оформили все необходимые документы и буквально через несколько минут у него на смартфоне высветился его счет с кругленькой суммой в нано биткоинах.

— Поздравляю, — пожала руку Сидору Лидочка, — А что ты там, в узелке носишь?

— Да, это так. От дедушки осталось, — не стал вдаваться в подробности Сидор, спрятав узелок под фрак, отчего сразу оттопырился маленький, круглый живот.

— Так, не годится, — скривила губки Лидочка и отвела его в костюмерную, где нашла старый, кожаный портфель и заставила переложить в него узелок. — Совсем другой вид. Настоящий польский журналист, — довольным тоном похвалила она, и потащила Сидора в телецентровскую столовую на обед.

Отстояв небольшую очередь, они с заставленными подносами расположились за небольшим столиком, в глубине зала.

— Ну, как тебе у нас? Ничего, привыкнешь. Гонорары начнешь получать. Сможешь перебраться на второй ярус жизненного пространства, — тараторила Лидочка, с аппетитом уплетая вареные сосиски с картофельным пюре, — У нас это быстро происходит. Главное, что ты мадам понравился. Но насчет сексуальных домогательств можешь, не беспокоиться. Она уже похоже остыла.

— А выглядит вроде даже очень ничего себе, — успел вставить Сидор, — Я ее пятнадцать лет назад помню. Точно так же выглядела.

— Это всего лишь нано косметология, — махнула вилкой с сосиской Лидочкой.

— Что, — не понял Сидор.

— Обычная маска из какого-то дорогущего нано полимера. А на самом деле, никто не знает, как она выглядит.

— И грудь и фигура, тоже вроде ничего, — уважительно произнес Сидор.

— Тоже маска. Только нательная, — со знанием дела ответила Лидочка, — Вот у меня, зато все настоящее, — и она провела руками себе по телу от шеи до бедер. — Имей ввиду.

— Хорошо, — криво улыбнулся Сидор.

— Так, без десяти три, — взглянула на часы Лидочка, — Пора в студию, — И схватив Сидора за руку, потащила его к выходу из столовой.

В студии, куда они пришли, все уже было готово