Выпавший снежный покров превратился в ледяную полужижу. Ткнув ее лапкой мы ощутили не известный нам доселе холод, несущий лишь быстрое обморожение и смерть. Мы не решились выйти из норы. Перед нашими глазами тяжело падали толстые серебряные струи. Все вокруг блестело, лес молчал и застывал, не подавая признаков жизни. Ни одного звука не доносилось до нас. Все живое попряталось и не высовывало и кончика носа в такую погоду. Мы слышали только свои собственные шорохи, волнительное сопение и монотонный шум тяжелого ливня.

Да. Это и вправду были "слёзы возмездия". Горе было тому, кто попадал под них. Все живое замерзало насмерть, облитое жидким серебром, которое окутывало, как саван. Только самая густая шуба, которую почти невозможно промочить, такая, как у рыси или росомахи, могла спасти под таким дождем.

…Мама ушла… Ушла, чтобы поймать нам что-нибудь на завтрак… Ушла под "слёзы возмездия", потому, что не могла иначе. Она была истинной матерью. И думала только о нас и нашем благополучии…

Мы терпеливо ждали, сгрУдившись на пороге норы. Ушки Мяу мелко дрожали. Она мерзла и сильно боялась. Я пожалел ее и лизнул в нос.

— Мяу, сестра, не бойся, — замурчал я ей в ухо, прижимаясь боком к ее трясущемуся тельцу, — это скоро кончится, Огненный Кот вспомнит, что сегодня не гонял белых облачных мышей и выйдет погулять. Он высушит "слёзы возмездия" своими жгучими усами и мама вернется с хорошей добычей. Мы все будем сыты и проживем без забот еще пару дней.

— Нет, Миу-миу, — затряслась еще больше и заплакала Мяу, — мама больше не придет. Посмотри вокруг! Это мёртвый мир. В нем не выживает никто. И мы умрем…

Сестра заплакала так горько и безутешно, что я даже стукнул ее лапкой в воспитательных целях.

— Не смей так говорить! — воскликнул я. — Мама придет! Она обязательно придет! Не может быть такого, что предки призовут ее тогда, когда она нам больше всего нужна! Мау, почему ты молчишь? Ты тоже думаешь, что Ма не придет?

Мау бросил на меня тревожный взгляд, переступил с лапки на лапку и ничего не ответил. По его сокрушённому и растерянному виду было ясно, что и он не особо верит в мамино возвращение.

…Я впомнил легенду о "слезах возмездия", рассказанную мамой недавно. Этот смертоносный дождь был местью Лунной Кошки живым кошкам Земли за то, что отвергнутый ею, влюблённый в ее холодное очарование Огненный Кот, огорченный ее постоянным равнодушием, иногда изменял ей, встречаясь с обычными земными любвеобильными и ласковыми кошками, даря им тепло и невостребованную Лунной красавицей ласку, а также награждая их многочисленным потомством. Лунная Кошка, не способная к ответному чувству и продолжению рода, любила только себя и свои сверкающие, подаренные Огненным Котом, сокровища — звезды. Но она была жутко ревнива, как и все, не способные любить по-настоящему. Уличив Огненного Кота в очередной измене, Лунная Кошка нагоняла на небо свинцовые тучи, состоящие из полчищ серых огромных крыс с острыми и длинными серебряными зубами. Они всегда были голодны и плевались ледяной слюной, которая тяжелыми потоками лилась на ненавидимую Лунной Кошкой Землю с ее живыми теплокровными соперницами. Так она пыталась избавиться от земных кошек, пытаясь заморозить и их самих, и их потомство, и не дать своему давнишнему, но непостоянному в чувствах поклоннику, возможности продолжать шашни на стороне. Поэтому ледяной, замораживающий всё и вся дождь, называли "слезами возмездия". Возмездия за неверность Кота и его вынужденную измену…

Вспомнив легенду и осознав, что нужно делать, я выскочил из норы прямо под обжигающие мертвенным холодом "слёзы возмездия" и закричал во весь голос, обращаясь к своему отцу — Огненному Коту.

— О, мой отец! Посмотри на меня, своего сына! Я обращаюсь к тебе, о, всемогущий Огненный Кот! Ты когда-то любил мою мать, вспомни о ней! Она всегда была хорошей и доброй, она любила нас и заботилась о нас! Вспомни, она когда-то любила и тебя! Останови несметные войска небесных крыс! Пусть они больше не плюются "слезами возмездия"! Раскинь свои горячие усы, высуши землю и все живое. Подари маме надежду! Если твоей Лунной подруге нужна чья-то жизнь, предложи ей мою взамен! Она будут рада забрать жизнь сына Огненного Кота! Я стану достойной заменой, стану веселить ее своими танцами и пением, играми и рассказами, чтобы она больше никогда не мстила земным кошкам за свою неспособность любить!

Я кричал громко. Очень громко. Лес молчал и дивился моей храбрости и отчаянию. Тяжелые ледяные струи били по моей спине и голове, стекали по бокам, настывая на шерсти прозрачными наростами. Уши застыли, и я практически оглох. "Слезы возмездия" заливали глаза, и я почти ослеп. Только мой звонкий голос по-прежнему перекрывал шум стихии и разносился по всему лесу отчаянным криком о помощи.

Брат и сестра завороженно и с ужасом глядели на меня из норы, даже ушки Мяу перестали дрожать.

— Что вы молчите? — прокричал я им через шум ливня. — Просите вместе со мной! Вы — моя кровь, мой отец тоже услышит вас!

Мяу и Мау в два голоса завопили, что было сил. Наш объединённый зов достиг небес, и Огненный Кот, очнувшись, наконец, после долгого сна, открыл один глаз.

В серых, тяжелых тучах образовался небольшой проем и в него прорвался ослепительный луч солнца — мой отец искал меня своим огненным взглядом на Земле.

— Я здесь! Я здесь! — вопил я радостно. — У нас тут нора под дубом! Посмотри на меня! Ты видишь?

Луч обшарил облитые жидким стеклом кроны деревьев, проник глубже и, найдя меня, коснулся моего замёрзшего носа. Я почувствовал слабое тепло. Отец нашел меня. Теперь все будет хорошо.

На негнущихся обледенелых ногах я доплелся до норы, где и рухнул без сил. Брат и сестра с визгами беспокойства быстро начали скусывать с меня льдинки, успевшие намерзнуть на моей шкуре и в два языка сушить мою шерсть. Ушки Мяу опять тряслись, но уже от беспокойства за мое здоровье и жизнь. Я не промок насквозь. Густой подшерсток и близость норы спасли меня от смерти. Но им нужно было очень быстро высушить меня, чтобы я не простыл. Моих сил хватало только на то, чтобы подставлять им свои бока, морду и лапы…

Огненный Кот расправил плечи, потянулся и одним движением хвоста расколол серую завесу, а потом погнал крысиные небесные полчища прочь, на закат. Предки Радуги, увидев это, радостно заулыбались, то здесь, то там открывались прогалы в тучах, через которые лился солнечный свет. Он практически не