– Мама, так не пойдет, – Артиваль продолжала держать меня за руку, – есть хоть кто-то в нашей империи, кто не пострадал от ехидного язычка бабушки? Ты знаешь, что она Франческу Амбрелиаз обидела? Даже ее не пощадила, жених ей внучкин не понравился, видите ли.

– Я пойду, поздно уже, – тихонько освободив свою ладонь из руки Артиваль, – извините, что испортила всем вечер, вызвав такую реакцию у вашей бабушки.

– Твоей вины нет, даже не вздумай рефлексировать, – схватив обратно мою руку, посоветовала девушка, – Георг пойдем, проводим Лею и Гриффина. Да-да я знаю, можно открыть переход и отправить…

– Так я же не возражаю, – Георг стоял у стены, скрестив руки, и задумчиво смотрел на Видану, – вернусь, ты выслушаешь меня, мама?

– Конечно, отправляйтесь, а то сейчас девочки зевать начнут, – пообещала она, и мы направились вниз по лестнице.

На улице было прохладно, ночная темень разгонялась светильниками, а каменная мостовая отдавала последнее тепло.

– Романтика, – хохотнул Гриффин и взял Артиваль за руку, – спала бы сейчас, нет провожать нас отправилась.

– Ты не рад? – в голосе послышалась улыбка, – после бабушки на воздух нужно выходить обязательно. Завтра Эдварду весточку отправлю, пусть он совестит нашу актрису.

– Горбатого сама знаешь, что исправит, – негромко заметил Георг, идущий рядом с родственником, – она на пустом месте любую историю придумает, сначала сама поверит, испугается, а затем всех остальных начинает стращать. Лея, ты не обижайся, – попросил юноша и перешел ко мне, – такого больше не повторится. У бабушки странное желание защитить близких любой ценой, даже вот такой некрасивой.

– Конечно не повторится, – согласилась я, – мы с ней больше не встретимся.

– А я бы на это не рассчитывала, – весело произнесла Артиваль, услышав мои слова, – для этого нужно сбежать на край империи и нос в столице не показывать.

– Я подумаю над этим, спасибо за идею, – больше я не произнесла ни слова, несмотря на то, что путь к дому, находившемуся в двух шагах, длился целый час.

Мы вчетвером гуляли по старинным улочкам, в двухэтажных коттеджах было темно, и слышался далекий лай собак. Мне подарили букет из полевых цветов, в обилии растущих в столичном парке, почти такой же оказался в руках Артиваль, Гриффин не дремал и собирал в темноте ромашки.

Переступив порог дома мы увидели Чарльза Блэкрэдсана, он сидел в парадной и листал «Дамский угодник».

– Сын, не пора ли жениться? – это были первые слова хозяина дома, как только мы показались на пороге, – ты же и дня без того чтобы увидеть Артиваль не проживешь. Леюшка, радость наша, а ты от кого букет получила?

– Ой, ну подумаешь мне цветочки за компанию вручили, – фыркнула я и обойдя двоюродного деда поспешила наверх, – сразу выяснять нужно. Гриффин и подарил, чтобы я не осерчала. Зато так погуляли хорошо, мы дом нашли, тот самый в котором вы с бабулечкой жили. Пойду ей расскажу или она спит?

– Иди, она тебя ждет не дождется, – со смехом напутствовал дядюшка Гриффин и помахал рукой, последнее, что я услышала, было, – папа, да я сплю и вижу когда поведу под венец Артиваль.

Я поднялась в свою комнату, переоделась и постучалась в комнату леди Калерии. Моя прабабушка пила чай и кокетничала со своим другом – привидением Конрадом.

– Лея, радость моя, как приятно, – прабабушка показала мне на кресло рядом с ней, – усаживайся удобнее, и расскажи мне, как прошел первый день практики. Мальчики такие скрытные, представляешь ни Шерлос, ни Гриффин мне никогда не рассказывали о своих делах, будто я старуха, выжившая из ума.

– Бабушка, что ты говоришь? – ахнула я и опустилась в кресло, – твои страшные слова,… это не о тебе. И это не лесть, если что. Конрад, подтверди.

– Да-да-да, – заулыбалось привидение, – моей малышке Клариссе хочется услышать комплиментов и не от меня, призрачного поклонника, а от реальных людей. Чарльз и Стефания счастливы, что матушка с ними, но ей недостает любимца Шерлоса, а он занят.

– Да, Шерлос такой занятой, – вздохнула леди и налила мне чашечку чая, – я люблю Дариночку и их мальчиков, но его мне очень не хватает. Ты пей чай, пей, что-то я сегодня загрустила. Так как там наша Виданочка? Ах, какая хулиганка была, такой и осталась. Амилен как не отесывала ее, ничего не получается, да и не получится. Ведь Ольгерд Тримеер любит Видану именно такой хулиганистой леди, и она это знает. Вот не быть ей степенной магиней, так и будет летать на метле, – хихикнула прабабушка, – вся в Ребекку. Ой, прости, малышка, ты зеваешь. Марш спать, тебе вставать рано.

Поцеловав бабулечку, я исчезла в своей комнате, и только успела донести голову до подушки, как погрузилась в глубокий сон и очутилась в сновидениях, куда раньше не могла попасть.