— Хватит столько? Я не знаю, сколько там это всё у вас стоит.

Тут было немногим больше стоимости потраченного Николаем в хозяйственном магазине, но он кивнул:

— Хватит, нормально, — взяв деньги, он сунул их в карман куртки.

Но потом произошло то, чего он совсем не ожидал. Вдруг вскрикнув: «А я тебя всё равно поцелую!», Татьяна подскочила к нему, обхватила руками шею и, притянув к себе, звонко и сильно поцеловала прямо в губы. Николай даже не успел толком сообразить, что произошло. Он ошалело схватил девушку за талию, чтобы отстранить от себя, но она уже сама отскочила, весело смеясь.

— Вот теперь мы с тобой точно на «ты»! — закричала она, а в её глазах вовсю плясала та самая нахалинка.

— Ты чего?! — только и смог вымолвить обескураженный Николай.

Дыхание у него сперло, а самого бросило в жар. Он сердито мотнул головой и гневно посмотрел на девушку.

— Ты опять обиделся, что ли? — Татьяна перестала смеяться и стояла с виноватым лицом, но легкая улыбка всё же не оставляла её.

— Кто так вообще поступает? — он вытер тыльной стороной ладони свои губы. — В следующий раз думай, что делаешь.

Повернувшись, Николай открыл дверь и вышел на лестничную клетку.

— Коль, ну не обижайся, — девушка сунула ноги в тапки и вышла за ним в подъезд. — Просто у меня настроение хорошее было.

— Всё, я пошел, до свидания, — он зашагал вниз по лестнице.

— Коль, погоди… — Татьяна подошла к перилам. — А когда следующий раз‑то будет?

Он, не понимая, о чем идет речь, остановился и поднял голову:

— Какой ещё «следующий раз»?

— Ну ты ж сам сказал, в следующий раз думать, что делаю, — и она опять улыбнулась.

— Да ну тебя… — Николай махнул рукой и через ступеньку запрыгал вниз, вслед ему раздался звонкий Татьянин смех.

Выйдя на улицу, он остановился возле подъезда, чтоб перевести дыхание и немного успокоиться. На губах оставался привкус Татьяниной помады, и он снова вытер их ладонью. Николай не мог понять, чего в нем было больше — злости на её выходку с поцелуем или неясного незнакомого чувства, которое неожиданно вдруг нахлынуло на него при этом.

Это было что-то новое для него: непонятная смесь восторга и желания. За талию он её схватил машинально, чтобы оттолкнуть, но в итоге на ладонях осталось только воспоминание о её теле. Всего-то одно касание, буквально секунда, но ему казалось, что он и сейчас ещё держит её. Там, под футболкой-разлетайкой было упругое, сильное, но вместе с тем, нежное и податливое женское тело.

При этом воспоминании по спине Николая буквально побежали мурашки. Он, кроме своей Екатерины, ещё никого и никогда в своей жизни так не обнимал. Так ведь и не объятие это было вовсе, даже наоборот, но всё же… А уж чтобы его кто‑то вот так вот, со всего маха, взял, да и поцеловал прямо в губы. Николай облизнул их.

— Извините, вы не скажете, сколько времени? — спросил он женщину, входящую в подъезд.

Та глянула на часы:

— Три, начало четвертого.

— Спасибо.

«Можно, конечно, ещё к отцу в баню успеть, — подумал он и пошел через двор к дороге. — Пока они с матерью помоются, потом и мы подойдем». Но на полпути к остановке он остановился. Николай вдруг почувствовал, что не хочет торопиться домой. Почему-то не хотелось ему спешить, хотелось побыть одному.

В голове у него опять раздался веселый смех Татьяны, а губы будто снова ощутили её горячее прикосновение. «Черт, что за ерунда! — разозлился он. — Всё! Всё!! Забудь! Чушь какая-то… Ты больше и не увидишь никогда эту Татьяну! Да и вообще… идёт она куда подальше! — выдохнув, он энергично потер лицо руками, потом расстегнул куртку и понюхал кофту; та всё ещё пахла духами. — Ладно, бог с ней, с баней, лучше пешком домой пройдусь, чтоб духи эти дурацкие выветрились».

И он, не застегивая куртки, не спеша зашагал в сторону дома, стараясь выкинуть все события сегодняшнего дня из головы. Погода была хорошая, почти безветренная, а в небе сквозь редко плывущее облака часто выглядывало осеннее солнце.

…Но духи не выветрились. Когда Николай через полтора часа пришел домой, Екатерина, державшая на руках дочь, радостно заулыбалась:

— А вот и папка наш пришел, добытчик наш. Деньги папка ходил зарабатывать, — положив дочь в кроватку, она подошла к мужу и обняла его. — Обедать сразу будешь?

— Да нет, я не голодный, — признался Николай.

— А где ты поел? Ой… от тебя духами пахнет… — радостная улыбка спала с лица Екатерины, и она отступила на шаг назад, внимательно и с некоторой тревогой глядя на мужа.

— Да там… — поморщился он. — Краска просто капнула на кофту, ну и пришлось ацетоном оттирать. А хозяйка потом говорит, чтоб не воняло сильно, давайте я на вас духами брызну. Ну и брызнула, — соврал Николай.

Он на всякий случай выдумал эту историю пока шел домой.

— Да?.. Ну понятно, тогда, — продолжала смотреть на него Екатерина. — А поел тоже там, что ли?

— Ну да… Они предложили в конце, когда я всё сделал. Да там немножко… Так… чаю попил с пряниками.

— Так, может, положить тебе всё же? Я картошки недавно пожарила, горячая ещё. Думала, ты раньше придешь.

— Да не надо.

Николай стащил через голову кофту и бросил её в корзину с грязным бельем для стирки.

— Ну как знаешь. В баню-то не пойдем уже?

— Да поздно, наверное.

— Ну ладно, я тогда стирать буду. Ты поставишь стиралку на кухню?

— Хорошо.

Вечером, когда Анютка уже спала, а Екатерина, растрепанная и вспотевшая, достирывала на кухне, Николай сидел в комнате и смотрел на неё через открытую дверь. Он никогда особо не задумывался, красивая ли у него жена. Да, наверное, не королева красоты, но она ему нравилась, и этого было достаточно. И ни с кем никогда он её не сравнивал. Да и с кем было сравнивать? С тех пор как они подружились, он больше ни на кого и не смотрел. Казалось — всё, нашел он свою половинку и на этом надо остановиться.

Екатерина вытерла рукой со лба пот и, наверное, почувствовав на себе взгляд мужа, глянула на него. Улыбнувшись, она устало кивнула ему. Николай машинально улыбнулся в ответ и отвел глаза.

Но как ни старался он выбросить из головы всё, что произошло сегодня в квартире Татьяны, мысли постоянно возвращались и возвращались туда. И сейчас, сидя в кресле, он думал: «Почему Катька никогда меня так не целовала? Вот так вот — чтоб схватить самой и