Вечером, когда уже переоделись и вышли на улицу, он подошел к Краузу, который ножным насосом подкачивал колесо у своей «девятки», и спросил как можно более безразличным тоном:

— А где день рождения-то будет?

— Ленкин-то? Надумал, всё же? Ну и правильно!

— Да не знаю ещё, посмотрю, как дома будет. Там батя, просто, просил помочь ему кое-что сделать… — выдумывал на ходу Николай. — Не знаю пока, может, и схожу ненадолго.

— Понятно, — Александр продолжал подкачивать колесо. — День рождения у неё дома будет, у них квартира трехкомнатная. Они с матерью вдвоем живут, но та обещала уйти на все выходные куда-то, к подружке, что ли, не знаю. Так что, вся хата в нашем распоряжении.

— А кто ещё будет?

— Да там немного… Человек десять от силы. Ну я, понятное дело, Танька, ты вот, если пойдешь, и ещё человек пять-шесть, знакомые разные.

— Ясно… Но я всё же, Санёк, как-то сомневаюсь, я ж никого там не знаю.

— Почему никого? Я же тебе говорю — я буду, меня-то ты знаешь? Таньку знаешь, Ленку видел, кого тебе ещё надо? С остальными познакомишься, делов‑то…

— А где это? В смысле, адрес какой? И во сколько?

— К пяти приглашает. А адрес… — Крауз, отсоединив насос, спрятал его в багажник. — Давай так сделаем: ты полпятого сюда подходи, к кооперативу, я подъеду, тебя подхвачу и вместе поедем.

Подошел Олег.

— Куда едем? — услышал он последнюю фразу.

— Да нас с Коляном тут на день рождения позвали, вот договариваемся во сколько встречаться.

— А-а… А мне нельзя на хвост вам упасть?

Крауз пожал плечами:

— Не знаю, давай я сегодня у именинницы спрошу, как там с балансом женского и мужского пола. Сам понимаешь, если пацанов перебор будет, то тоже не порядок.

— Добро… — кивнул Токмаков. — А то мне в субботу всё равно делать нечего.

— Ладно, завтра поговорим.

Наутро Крауз обрадовал Олега:

— Можешь приходить, как раз парней на одного меньше было. Только смотри, я за тебя поручился, что ты пацан нормальный. Ленка дама сурьёзная, не любит шантрапу всякую.

— Не боись, всё пучком будет, — расплылся в улыбке Токмаков. — А куда идти-то и ко скольки́?

Александр объяснил и предложил собраться всем у кооператива, чтобы ехать вместе. Но Олег сказал, что ему будет ближе добираться до места из дома, поэтому решили встретиться в пять возле Ленкиного подъезда, и потом уже пойти в квартиру сразу втроем.

Выздоровевший Толстобров, уловив, что речь идет всё о тех же девчонках, от которых его уже однажды отшили, даже не подходил со своими просьбами. Вовчик лишь криво ухмылялся, делая вид, что ему всё это «глубоко до лампочки». К тому же он ещё в среду гордо заявил, что познакомился с «одной высшей девочкой», поэтому ходил гоголем.

Весь оставшийся день Николай думал, правильно ли он поступил, что согласился пойти на этот день рождения. Время от времени его начинала мучить совесть, становилось стыдно перед женой, но он говорил себе, что ничего страшного не делает: «Подумаешь, на день рождения схожу. Я что — привязанный? Я же ничего такого не делаю. Ну потанцевать маленько, выпить, расслабиться чуть-чуть. Я ж и так всегда дома, не пью, не гуляю. Работа, дом и всё. А Татьяна эта… Да плевать мне. Она сама по себе, я сам по себе».

Он уже забыл, что всего лишь день назад решил идти на день рождения к Елене только из-за того, что ему вдруг нестерпимо захотел снова увидеть Татьяну. Стыд от того, что он поступает нехорошо по отношению к жене, желание оправдаться в собственных глазах заставили его к концу дня убедить себя в том, что он идёт «просто немножко отдохнуть», почти как в парк сходить на карусели прокатиться, не более…

6

В субботу, сразу после завтрака, он, будто бы спохватившись, наконец заявил жене:

— Да, слушай… Я вчера забыл тебе сказать. Меня на день рождения сегодня пригласили.

— Кто? — удивленно подняла брови Екатерина.

— Да на работе у нас один мужик есть.

— А ко скольки́?

— К пяти.

— Здо́рово, — улыбнулась жена. — Я уже сто лет нигде не была. А Анютка как же? Надо будет мою маму попросить, чтоб посидела с ней тогда. Ты сбегаешь к ним, позовешь её?

— Анютку? — Николай сдвинул брови. — Да нет, ты не поняла… Меня одного позвали. Я один пойду.

— Как один? — Екатерина, мывшая посуду, отложила мыльную губку в сторону. — А я?

— Так там одни мужики будут, без жён. Если бы семьями, тогда другое дело, но он типа мальчишника что-то организует. Он сам, просто, не женатый, ну и вот…

— А-а… — Екатерина расстроено вздохнула. — Ну, тогда, ладно.

После обеда Николай стал собираться. Ему хотелось пораньше уйти из дома, поскольку в присутствии Екатерины всё же чувствовал себя неловко. Тщательно побрившись, он стал думать, что надеть. Впрочем, большого выбора у него и не было, но он всё равно несколько раз то снимал, то надевал три своих рубашки, примерял единственную выходную кофту, но потом подумал, что в ней может быть жарко, и в итоге всё же остановился на одной из рубах.

Екатерина, наблюдавшая всё это время со стороны, как муж бегает туда-сюда от шкафа к трюмо, не удержалась и заметила:

— Ты, прям, как на свидание собираешься.

Николай слегка покраснел и сердито хмыкнул:

— Скажешь тоже… При чем тут свидание?

— Да выбрать никак не можешь, в чем на мальчишник идти. Сроду так никуда не собирался.

— Ну… не просто же мальчишник, а день рождения всё‑таки. Не пойду же я как попало.

— Да мне-то всё равно, иди, в чём хочешь, я так просто говорю. Тебя когда ждать-то?

— Точно не знаю, но думаю, что долго не буду. Часика два-три посижу и всё.

Наконец, собравшись, Николай ушел. Ушел, можно сказать — убежал, из дома намного раньше, чем было нужно. Не спеша дошел до кооператива и стал ждать Крауза. В кооперативе по случаю выходного дня никого не было, за исключением Сергея Михайловича. Увидев в окно Мартова, директор вышел из своей кандейки.

— А ты чего сегодня пришел? По работе уже соскучился? — поинтересовался он.

— Да нет… Мы с Саней Краузом договорились здесь встретиться. На день рождения вместе идем.

— А-а… Так, а чего на улице жмёшься? Холодно ведь, заходи внутрь.

— Да ладно, он уже сейчас подъедет, — отказался от предложения Николай, поёживаясь от ветра и сильнее натягивая на голову вязаную спортивную шапочку.

— Ну как знаешь, — директор ушел обратно.

На улице действительно становилось довольно холодно и ветрено, а с востока наплывали