что всеми фибрами души и силой тела вышибет из себя до последней пылинки ту позорную грязь, которая испоганила его душу. А в конце дал клятву, что любит и будет любить тебя до гроба и даже не глянет на какую другую. А в конце отдал всем честь и сказал.

— Честь имею!

— Я ему верю, Марина. Он понял, что бес его попутал. «Не со мной это всё было!», говорит. Я, конечно, не господь бог и даже не секретарь обкома. Грех с него снять не могу. Но друга я изучил за столько лет. Если он сказал, что без тебя не может, значит, не может. И что-нибудь с собой сотворит непотребное. Шлюху ту он бросил почти год тому, сказал я уже раньше, да забыл ту шалаву и проклинает день, когда поддался соблазну бесовскому. Короче, решать тебе. А отец вечером ждёт твоего слова. Ему и скажешь. А он мне позвонит.

Александр Павлович поцеловал Марине ручку и пошел по длинному коридору к выходу.

— Я так сразу не смогу предательство простить и бегом прямо сейчас к нему побежать. Пусть потерпит. Сволочь он, конечно. Бес его попутал или Карл Маркс. Мне какая разница? У самого мозги не в то место перетекли. Сволочь он. Саша. Но я, честно, тоже без него не могу, — тихо сказала Марина. — Может, и могу простить. Не знаю пока когда.

Но Малович как будто этих слов не слышал и повернул за угол к двери. Тихонову он пересказывать ничего не стал. Намекнул только, что скоро жизнь его изменится к лучшему.

Вова стал догадываться, что жена вернётся. Но, чтобы не сглазить, тему продолжать не стал и сказал новость по работе.

— Собрание партийное в десять завтра начнётся. Лысенко передал, что тебе надо выступить. Доложить, что под руководством партии мы повысили раскрываемость втрое за последние пять лет и обязуемся в текущем году раскрыть минимум сорок тяжелых преступлений.

— Сам мне не рискнул приказать, — Александр засмеялся. — Знает меня. Не посмотрел бы, что полковник, покрыл бы семиэтажным. Вот почему сам не рвётся выступать? Говорит-то, как мёд из кружки льёт. Ну, ладно. Завтра одиннадцатое. Надо после собрания с Ивановым встретиться. Выпустили его из «дурки»?

— Да. Сидит в ИВС. Нары нижние. Я ему журналов всяких притащил килограммов десять. «Советский экран», «Крокодил», «Знание — сила». Пусть отдохнёт. Написали ему, что он параноик. Судить не будут. Лечение главврач назначил дневное. Через день ходить туда надо отмечаться, чтоб все видели, что он псих. А работать на нас с радостью согласен.

— Тогда после собрания забираем его и едем в мою деревню Владимировку. Сядем дома у Паньки, отца моего. И поспрашиваем скрупулёзно о жизни фабрики «Большевичка», а?

— Самое то! — воскликнул Тихонов. — Он нам тропинки три-четыре протопчет.

— Ну, — согласился Малович. — А ты машину в ГАИ взял?

— Во дворе. Запорожец. На три дня дали, — доложил Вова радостно. Всё ещё про Маринку думал.

— Тогда поехали сейчас в быткомбинат, — Александр Павлович задумался и стал сворачивать в трубочку какую-то газету, потом развернул и скрутил снова. — Есть там у меня бывший одноклассник. Лёня Замков. Заведующий отделом ремонта холодильников. Мне кажется, что на комбинате в том самом пластмассовом цехе делают не только детские игрушки. А Лёня знает, что ещё кроме кукол и погремушек там отливают.

Замков увидел Александра и не обрадовался. Скорее испугался. Он много курил и, разливая чай по чашкам, в них попадал не точно. Столик залил вместе с печеньем и карамельками.

— Не по мою душу пришли? — буркнул Лёня. — Так я закон не нарушаю. Не хулиганю. Никого не трогал.

— Ты из цеха пластмасс всех знаешь? — спросил Малович.

— Ну, всех только их начальник знает. Но кое-кого и я держу во взаимовыгодных дружбанах. Позвать?

— Позови, конечно, — глотнул из чашки Тихонов.

Минут через десять вернулся Лёня с двумя крепкими парнями в спецовках красивых. Красное с синим — суконный материал комбинезона. Много карманов на «молниях», ботинки военные, высокие и синие кепки с длинным козырьком да надписью спереди «Быткомпласт». Новая какая — то форма.

— Чего, ребятки, вам? — вместо приветствия сказал один, постарше.

— Можете нам с другом каски отлить пластмассовые? Мы строители, шабашники. Металлические каски, блин, тяжелые. Башка трещит от них. — Тихо и просительно сказал Малович.

— Строители? — засмеялся младший. — А Лёня сказал что вы из милиции. У вас же фуражки носят с кокардами. На хрена каски? Да мы вообще-то из цеха игрушек. Хотя рядом втихаря льют каски. Но это не наши люди. Работяг простых мы, ясное дело, знаем. И числятся они не в быткомбинате, а на «Большевичке». В основном грузчиками. Кто эти цехом управляет, на комбинате никто не знает. Даже мы, соседи, ни разу их не видели. Купили у директора помещение и льют каски строителям руками случайных работяг.

Кто купил — неизвестно. Может швейная фабрика. Может, дядя таинственный. Мы сейчас к вам не хотели идти. Милиция — контора не всегда справедливая. Кто вам помешает нас с Мишей заподозрить и привязать по-хитрому к преступлению? Но Лёня — друг проверенный. И он сказал, что именно ты, его одноклассник, мужик честный и порядочный. Мы мало чего про «подполье» и убийство знаем. Но чем сможем — поможем.

— Да нам этот цех «подпольщиков» сам по себе пока не очень нужен, — объяснил Тихонов — Этим уже после раскрытия убийств будем заниматься. И не одни. Может КГБ впряжется. Вредительство-то явное на государственном уровне. Это уже политика. Воруют, людей подкупают, экономике советской подножки ставят. Короче — диверсия, удар сзади от внутреннего врага. Без КГБ нам не дадут в эту сферу соваться. Так что пока — убийства для нас на первом месте.

— Убитые, короче, были из цеха касок. Экспедиторы на договоре. Зарплат у них не было точно. Нам мужики, которые льют каски, говорили, — Миша закурил и съел карамельку. — А какая тут тайна? Весь материал через склад «Большевички» правильно и официально приходовался. Прицепиться не к чему. После убийства и ОБХСС тут крутился, и мусора Затобольского РОВД. Районщики.

— Ну, это ещё те шерлоки холмсы, — усмехнулся Александр. — В прошлом году там у них дом «обнесли». Так один домушник в темноте потерял ботинок. Дембельский. Он недавно из армии пришел. А в армии принято хлоркой и спичкой писать на одежде и обуви инициалы свои. Внутри ботинка было написано