Шепсесу вполне можно было пообещать награду, предназначавшуюся когда-то Метджену – высокий военный чин. А вот вельможная дама Тэмириси, их старшая родственница, которая и мутила воду после смерти своего предшественника, могла чего доброго прийти с покаянием к Императору и просить об официальном отделении «её» части рода.

И Амахисат приняла решение. За Тэмириси она пошлёт уже своего охотника, но представит дело как часть той же цепочки жертв.

Если понадобится, за Идаэт тоже придут. Царица не любила жертвовать союзниками – в том числе и за это её уважали те, кто шёл за ней. Но она не собиралась жертвовать общим делом ради пары сомневающихся, чья роль уже была сыграна.

* * *

Хатепер плохо понимал, с чего начать, и как вообще подступиться к этому разговору с братом. Между ними всегда царило понимание, и границы, которые теперь установил Секенэф, казались неестественными, неправильными. Расставаться на этом было особенно тяжело, но дипломат уже не знал, как сгладить ситуацию – тем более что поднять придётся острые вопросы.

Император не отказал ему в личной аудиенции, даже пригласил на прогулку в сад, скрывавший их семейное святилище – после заката, когда длинные тени сумерек уже растянулись по аллеям плодовых деревьев у прудов. Некоторое время они шли в тишине. Бросая украдкой взгляды на брата, Хатепер осознал вдруг, что Секенэф неимоверно устал. Возвращение сына вернуло ему радость к жизни, но его силы как будто неумолимо иссякали, а отдыха не предвиделось. Такое случалось и прежде после Разливов, но ведь сейчас со времени ритуалов минул уже почти месяц. Да и не замечал, не чувствовал Хатепер таких сильных перемен прежде. Секенэф как будто отдал больше себя самого, чем рассчитывал, и всё никак не мог восстановиться. Но Обе Земли требовали его внимания целиком.

И Хатеперу стало совестно требовать чего бы то ни было для себя.

– Амахисат просила воспрепятствовать твоему путешествию, – вдруг проговорил Секенэф, не глядя на него. – Как будто я отправляю тебя на смерть. И знаешь, что самое сложное? Я чувствую то же самое.

– Мне не по себе от таких пророчеств, – попытался пошутить дипломат, но Император даже не улыбнулся.

– Я видел сон о том, как Саэлвэ передаёт мне забальзамированную голову прекрасной сохранности, – голос Владыки звучал глухо, устало. – Твою. И после я поднимался на колесницу, в своей ненависти забыв обо всём, что ты и я построили вместе. Я готов был сжечь Древо Жизни Данваэннона до последней ветви, до последнего корня, чтобы ничто уже не взошло. Никогда.

Хатепер невольно сбился с шага. Видения жрецов, а тем более самого Императора, редко когда не имели под собой основы. Смутная тень точно распахнула над ним свои крылья – не темнота подступающей ночи, но далёкая не воплощённая пока угроза.

– Почему я должен рисковать тобой, когда могу приказать иное? – прямо спросил Секенэф, останавливаясь. – Почему этот проклятый договор требует всё больше жертв? Думаешь, я хочу хоронить тебя? Из всех нас я должен уйти первым. А ты должен сохранить то, что мы построили, Хатепер.

Его взгляд был невыносимым – отголоски простой смертной боли и обречённость понимания, необходимости принятия.

– Именно это я и пытаюсь сделать, – мягко возразил дипломат. – Именно ради этого. И посмотри, мой Владыка – Боги улыбнулись нам. Помогли найти Эрдана. Вернули Хэфера… Не верю, что теперь нас ждёт крах.

– Как ты сам изволил говорить недавно, замысел Богов нам не под силу разгадать. Они зрят глубже, дальше, чем подвластно даже мне, – покачал головой Секенэф и тихо добавил, глядя куда-то за плечо брата: – Но хотя бы то, что я вижу, я могу изменить… Это будет моя последняя битва.

– О чём ты?

Император не ответил – молча шагнул вперёд, к одному из фонтанов, сел и жестом предложил дипломату сесть рядом.

– Ты искал со мной встречи сегодня. Что тебя беспокоит?

– Ты хочешь сказать – что из всего меня беспокоит больше? – грустно улыбнулся Хатепер. – Послушай. Анирет возвращается из Обители. Она захочет знать – потому что уже приходила ко мне с этим вопросом. Твой приказ молчать я исполнил, но что ты скажешь ей?

Секенэф опустил взгляд, и его рука чуть дрогнула, словно в память о неком прикосновении. Дипломат вспомнил, сколько дней его брат со своей дочерью провели в этом самом саду, когда Анирет пыталась заглушить печаль отца хоть чем-то. И именно эта поддержка разрушила стену между ними, позволила им по-настоящему увидеть друг друга.

– Я обещал научить её чувствовать жизнь нашей земли, – тихо проговорил Император. – Научить, как открыть всю силу её крови. Времени не так много, да… Возвращение на остров Хенму придётся отложить.

– Секенэф, она спросит тебя не о наследовании трона, – настойчиво уточнил Хатепер, возвращая брата к действительности. – Она спросит тебя, что произошло с Хэфером, потому что чувствует его.

– Да. Но знать ей пока нельзя. Даже то, что знаешь ты, благодаря своему расследованию о культе, ставит многое под угрозу.

Дипломат потрясённо посмотрел на Владыку, надеясь, что ослышался.

– Когда-то мы нашли убийц Каис… вместе, – осторожно напомнил он. – С тех пор наши возможности – и твои, и мои – стали больше. Мы ведь уничтожили тех, кто когда-то не желал видеть на троне тебя. Справимся и теперь.

– Давно это было… – лёгкая улыбка, полная светлой печали, тронула губы Императора, когда он вспомнил даже не общее их дело – свою царицу, единственную Владычицу его сердца. – Да, мой Великий Управитель, хранитель секретов, ты ни разу не подводил меня. Но сейчас мне нужно другое оружие – то, что Боги сами вручили мне.

– Охотник, что идёт по следу… Я ведь понимаю, что ты сделал, Секенэф. Ты не зря упомянул, что Закон – твоё оружие и твои оковы. Дом Владык, к которому принадлежит и царевич Хэфер, не может рисковать раздорами среди могущественных фракций Империи. Но Воин Сатеха свободен, и ты доверил ему разрушение сети заговора.

– Ему подвластен огонь, сжигающий паутину лжи.

– Ты дал ему свободу действий, веря его суждениям о справедливости… И все детали нашего расследования ты передал ему, чтобы он исполнил то, чего не можем сделать мы… Я понимаю это, Секенэф.

Владыка молча кивнул. Говорить дальше было всё сложнее, но Хатепер уже принял решение.

– Скажи хотя бы, какую роль во всём этом играет «чародей с двумя лицами»? Мы можем не знать всех союзников Саэлвэ на нашей земле, но этот колдун – точно один из них. История давностью в несколько поколений повторяется.

Взгляд Секенэфа был непроницаемым.

– Как раз его роль и