плетью рука их жертвы. От увиденного на губы лидера их наемничьего отряда начали расплываться в улыбке, которая тут же потухла, когда столб пламени превратил Кислого и Торина в обугленные головешки. Ни о какой магии их не предупреждали, Крот даже вздрогнул, увидев такую мощь. Но бежать было поздно, от магии не убежишь. Зато можно было не дать этому гаду колдовать, и Крот ринулся вперед, ругая про себя Гвоздя, который замер в испуге. Тот, к слову, оправился быстро и даже сумел обогнать его. Дальше все вновь пошло кувырком, едва не оплошав вначале, они начали уверенно теснить молодого парня. Крот был удивлен, он считал себя неплохим мечником, но сейчас сражаясь с пацаном, который едва ему в сыновья не годился, он понимал, что пока им чертовски везет. Они вдвоем не могли убить раненого пацана. Но время шло, и Крот с секунды на секунду ждал выстрела от Косого, надеясь, что тот не засадит болт ему в задницу. Что случилось дальше, Крот не понял. В паренька словно бес вселился. Это было какие-то секунды, но он видел, как его лицо искажается, от неконтролируемой ярости. Зная, что эмоции мешают в бою трезво реагировать, Крот попытался в длинном выпаде ткнуть паренька в сердце, но тот неуловимым движением увел корпус, подставив лишь нерабочую руку. Дальше все смазала боль. Жесткая кожаная куртка пусть и слегка, но смягчила удар и вместо того, чтобы умереть мгновенно, крот завалился на снег, завывая от боли. Не сразу он сумел прийти в себя.

Рядом лежал мертвый Гвоздь, с обломком клинка, торчащим из головы. Кое-как поднявшись на ноги, Крот попытался разглядеть хоть что-то, но не увидел ровным счетом ничего. Понимая, что умирает, наёмник все же решил побороться за свою жизнь и побрел в сторону трактира. Перед глазами все плыло, ноги подгибались, а весь мир качался, будто он стоял не на твердой земле, а на палубе корабля, попавшего в шторм.

Спину сидящего прямо на снегу рыцаря он увидел неожиданно. Единственная мысль, пролетевшая в его голове была — «Прирезать гада».

Сил совершенно не оставалось и казалось, что чем ближе он подходил, тем быстрее они иссекали. Шаг, еще шаг и вот рука, с зажатым в нем кинжалом тянется вперед. Пальцы разжимаются и сталь падает в снег. Ноги подгибаются, а легкие не могут сделать и единственного вздоха. «Что происходит?»- только и успевает подумать Крот, прежде чем его глаза закрываются навсегда.

Глава 4

В сознание Брона привели несвязанные звуки чьей-то речи.

— Второго шанса может и не представиться, ректор в другом случае ни за что не одобрит эти испытания, сам знаешь, испытание новых зелий на людях благородного происхождения запрещены.

— Найдем одаренного крестьянина, — голосов юноша не узнавал, да и сам смысл сказанного ускользал от него.

— У тебя я посмотрю прям времени завались, чтоб полгода колесить по стране, потом инициировать и пробуждать источник.

— Да погоди.

— Потом будешь обучать пользоваться силой, дабы струк…

— Да замолчи, он очнулся, — зло рявкнул второй голос, — студент Брон, вы слышите меня?

Юноша попытался ответить, но не смог даже приоткрыть собственные веки. Не говоря уже о том, чтобы промолвить хоть что-то.

— Не напрягайтесь, мы поняли, что вы очнулись, — успокаивающим тоном произнес все тот же голос, — надеюсь вы сейчас в ясном сознании, слушайте меня, вы умираете, мы почти пол дня поддерживали ваше тело в состоянии комы, но оно продолжает саморазрушаться. Вы истощили не только свой исток, но и тело. Ваш исток почти потух, а большая часть каналов разрушены, с телом все еще хуже. Без нашей подпитки вы не протянете и получаса, да и с нашей помощью шансов на благоприятный исход не много. В принципе выбора у вас как такового практически и нет, вариантов всего три, первый это вы можете спокойно умереть, второй это превращение в нежить, мы сумеем стабилизировать ваш исток, а каналы позже проложим заново, но о своем теле вы можете забыть, вам придется привыкать к некротическому конструкту, о даре можете тоже забыть, у нежити он не развивается, но мы сумеем сохранить ваш разум и возможно даже успеем привязать душу. Третий вариант на мой взгляд самый лучший, мы временно стабилизируем ваш исток и дадим вам одно зелье. Как на духу скажу, оно экспериментальное и по сути, это его первое испытание, но я более чем уверен в нем. Попав в организм, зелье должно вызвать клеточную регрессию, которая будет основана на памяти вашего собственного тела. Да, вам такое не преподавали, но есть версия, что наше тело, не разум, а именно тело помнит все свои предыдущие состояния и воздействуя на него определенным образом, можно заставить его вернуть все назад. Это потребует колоссального расхода силы, а также множества питательных веществ, но я думаю незачем перегружать вас лишней информацией. Скажу лишь одно. Сейчас вы не способны даже принять это зелье, не то чтобы переварить его. Нам придется использовать магию крови, чтобы кратковременно вернуть организму хоть какую-то дееспособность.

— Ты опять перегружаешь.

— Помолчи, Жемат, — огрызнулся мужчина, а к собственному удивлению Брон наконец узнал голос магистра Роллена, — короче, Брон, есть шанс что твое тело не выдержит и перегорит, боюсь тогда отпадет и второй вариант, а потому даю вам выбор, что вы выберете, сейчас я подпитаю вам веки, моргните один раз, если выберете смерть, два или три раза соответственно за остальные варианты.

Действительно через несколько секунд Брон наконец ощутил в себе силы, дабы открыть веки, он это и сделал. Только вот открыв веки, он не увидел ничего, лишь мутный свет.

— Не тяните, — попросил магистр, — у вас и так нет времени.

Выбор был не сложен, помирать Брон не хотел, не сейчас, не так. Только вот становиться нежитью ему хотелось еще меньше.

Веки юноши опустились один раз, затем второй, затем третий.

— Ну, что ж, не буду скрывать, мне по душе ваш выбор, — скрывать было и нечего, юноша слышал радостное предвкушение в голосе преподавателя.

Больше из того дня, Брон не запомнил ничего и не потому, что умер, просто магистры, получив форменное согласие просто отключили его, дабы направить ресурсы организма в нужное русло.

— Ну что Жемат, я даже несколько волнуюсь, — потирая руки произнес Роллен, — сколько мы разрабатывали эту штуку, год, два?

— Восемь, — грустно улыбнулся столь нелюбимый студентами преподаватель, — восемь лет друг мой, ладно, не отвлекай, нужно заставить ЭТО заработать.

Магистр Роллен оглядел человеческое тело, больше похожее на останки умершего от обезвоживания человека, чем