3 дня розмечено и содержать велено, так же и приговор Военной коллегии апреля 30 дня прошлаго [1]722 году определено, а лишных с караулов, где есть, свесть, которые поставлены сверх оной росписи, также указ Военной коллегии, и которые де даны куды на караулы и к афицерам по письмам его сиятельства или по приказом всех взять же, и чтоб об оном учинить нам, как оные роспись по розметке Его величества собственной руки и указ повелевает»[154].

Санкт-Петербургская крепость являлась одной из доминант архитектурного ансамбля Санкт-Петербурга. Как свидетельствуют приезжавшие в столицу с дипломатическими миссиями иностранцы, царь с гордостью демонстрировал фортификацию послам и их свите. «На другом берегу реки напротив царских дворцов, – описывал член польского посольства под руководством С. Хоментовского, – возводят в камне большую оборонительную крепость. Посреди нее строят церковь с башней, часы на которой играют французскую музыку. Здесь вообще на дворцах и коллегиях много таких часов, играющих псалмы. В упомянутой крепости много пушек, а со стороны моря всегда висит красно-белый флаг»[155]. К обязанностям Я. X. Бахмеотова относилась организация процедуры подъема знамен, флагов и штандартов, а также общее руководство стрельбой из пушек, производившейся со стен Санкт-Петербургской крепости[156]. Например, в Записной книге Санкт-Петербургской гарнизонной канцелярии указывалось, что 1 января 1718 г. в честь будущего счастливого Нового года палили из пушек со стен крепости три раза: первый из 31 пушки, когда начали читать на литургии Евангелие; второй из 41 пушки – в начале молебна; третий из 51 пушки – по окончании молебна и по выходе А. Д. Меншикова из церкви (от иконы «Святой Троицы»)[157].

Количество залпов и количество употребляемых пушек на разного рода мероприятиях четко регламентировалось. В октябре 1723 г. Петр I собирался выехать из Санкт-Петербурга в Москву. В связи с этим комендант узнавал у генерал-губернатора А. Д. Меншикова: «Когда Его императорское величество нынешним зимним путем изволит путь свой восприять из Санкт-Питербурха в Москву, тогда для отшествия Его величества с Санкт-Питербурской крепости пушечной стрельбе быть ли и ежели быть, ис коликого числа пушек. Буде ж Его императорское величество изволит путь восприять напред, а Ее величество государыня императрица после, то для отшествия Ее величества, також и государынь цесаревен пушечной стрельбе быть ли ж и ежели быть, ис коликого ж числа пушек»[158].

Отдельно стоит остановиться на участии коменданта и подчиненных ему военных формирований в строительстве и благоустройстве городской территории. Силами солдат и офицеров создавались наиболее важные объекты городской застройки – дворцы, торговые палаты, дороги, мосты и каналы. Кроме того, военные использовались для строительства прилежащих к Санкт-Петербургу фортификационных объектов, царских резиденций и дворцово-парковых комплексов в Риге, Ревеле, Петергофе, Стрельне, Дубках, на о. Котлин. Санкт-Петербургский гарнизон участвовал в разведывании пустошей, где впоследствии можно было построить какое-либо сооружение или добыть необходимые для строительства материалы[159].

В данном контексте было бы несправедливо утверждать, что комендант занимался только тем, что посылал рабочую силу на строительство объектов. В 1722–1724 гг. он осуществлял общее руководство строительством и благоустройством важных городских объектов (комплекса постоялых дворов, ветряных мельниц и Лиговского канала), причем Я. X. Бахмеотов организовывал все этапы работ от поиска подрядчиков, финансирования и заготовки материалов до сдачи под использование и мероприятий по поддержанию строений в рабочем состоянии. Опыт организации строительной деятельности Яков Хрисанфович приобрел, выполняя небольшие задания (строительные и ремонтные), связанные с нуждами Санкт-Петербургской крепости и ее гарнизона[160]. Например, 20 сентября 1719 г. он отчитывался А. Д. Меншикову о проведенном осмотре места под строительство гарнизонных кирпичных заводов. Я. X. Бахмеотов писал: «…по приказу вашего светлейшества, милостиваго государя, для осмотру места под строение гварнизонных кирпичных заводов ездил я по четыре дни и для лутчево свидетельствования брал с собою от господина полковника Лутковского кирпичного мастера, и такое, государь, место обыскивали, которое близь пороховых заводов от Большой Охты реки с пол верст по Малой Охте в гору и, недошед старой швецкой пильной мельницы, в даче артилерийской, в котором месте по пробе явилась глина, к строению кирпичей гораздо, государь, удобная и что глубже, то оная лутча, которая может быть годна»[161]. В июне 1723 г. комендант следил за починкой шпиля на Кронверке, поломанного сильным ветром[162].

В марте-июле 1724 г. комендант руководил ремонтными и очистительными работами на Лиговском канале. 29 марта Я. X. Бахмеотов докладывал А. Д. Меншикову, перед которым должен был отчитываться, что материалы к канальному делу из Канцелярии от строений еще не получены, но ожидаются, поскольку указ оттуда уже взят[163]. Несколькими днями позже между Я. X. Бахмеотовым и обер-комиссаром Канцелярии от строений У. А. Сенявиным произошел конфликт из-за железных материалов и инструментов, требовавшихся для благоустройства канала, – комендант, ссылаясь на указ А. Д. Меншикова, настаивал на их получении, в Канцелярии от строений требующихся ему вещей просто-напросто не имелось[164]. Чтобы повлиять на неуступчивого У. А. Сенявина, Якову Хрисанфовичу потребовалось обратиться в Правительствующий Сенат, а покровительствовавшему ему А. Д. Меншикову – в Кабинет за царским указом[165]. В результате, не дожидаясь указа, генерал-губернатор повелел Я. X. Бахмеотову, если Ульян Акимович материалы не пришлет, то купить их за счет остаточных «тележных» денег[166]. Бревна и доски для канального дела приказано было добывать, ломая староманерные суда у Ладоги[167]. Несмотря на проблемы с поставкой материалов, преследовавшие Я. X. Бахмеотова на протяжении всего периода, благоустройство и очистка Лиговского канала вполне успешно осуществлялись[168]. 24 июля 1724 г. комендант извещал А. Д. Меншикова о прекращении своих полномочий: «Лиговская канальная работа по имянному Его императорского величества указу поручена в ведении господину генералу-маеору и от лейб-гвардии маеору Андрею Ивановичу Ушакову, которую и отправлять ему»[169].

Таким образом, сфера деятельности коменданта Санкт-Петербургской крепости распространялась как на военное, так и на светское управление. Ядро его функционала составляли заботы о поддержании в боеспособности Санкт-Петербургской крепости и повседневной жизни ее гарнизона. Санкт-Петербургская крепость являлась не только фортификацией, рассчитанной на защиту города, но и военно-административным социумом, который жил своей жизнью. Комендант выступал главным организатором этой жизни, следившим за количеством людей (военных и неслужилых), обеспечением ресурсами, материалами и провизией, поддержанием безопасности и т. д. Фактически без его ведома на территории крепости не происходило ни одно важное событие, не появлялся ни один посторонний человек. Осуществляя общее руководство Санкт-Петербургской фортификацией, комендант выполнял множество мелких функций и использовал множество управленческих стратегий. Соответственно, он по праву может называться многофункциональным должностным лицом.

Не вызывает сомнения и тот факт, что сфера компетенции