Прибыль с восьми девушек — 32 000 в месяц.

Сколько на это потребуется денег, мы пока не знали. Хотядопускали, что первую группу можно будет продать и дешевле. По три с половинойили четыре тысячи в месяц.

Мы выяснили, что однажды женщина была хозяйкой ЧОПа. Ноникакой специальной программы по женской личке у нее не было.

Личка — это первое профессиональное слово, которое мыосвоили.

* * *

Мы ехали с мужем к Артему.

— Давай ему робота купим? — предложила я холодно.

Никогда и ни с кем я таким голосом не разговаривала. Толькос мужем.

— Давай. — Он равнодушно смотрел в окно.

Уверена, у него тоже выработались специальные привычки дляменя.

— В центр «Винни»? — спросил водитель.

— А поближе ничего нет? — недовольно поинтересовалсяРома.

— Ничего. — Еще неизвестно, кто из нас большенедоволен.

Я ласково обняла Артема. В больничной палате он казалсямаленьким и беззащитным.

— Пап, поехали в ресторан. Я хочу есть. Мне здесьнадоело. Никто и не заметит.

Рома опешил.

— Одевайся, — кивнула я.

И вспомнила, как февральской ночью, в больничном халате,беременная Артемом, я бежала из больницы. Рома подогнал машину. Несколькометров я прошла в тапочках. Снег падал крупными хлопьями. Фонари слегкараскачивались от ветра. Я чувствовала себя узницей замка Иф.

Сокровищем острова Монте-Кристо был Рома.

Артем заказал спагетти с вонголе и пиццу.

— Малыш, я не уверена, что тебе это все можно.

— Можно, — уверил меня Артем.

Рома ел помидоры с моцареллой, нарезанной толстыми ломтями.

— Я буду директором, когда вырасту, — неожиданнообъявил Артем, не попадая вилкой со спагетти в ложку.

— Почему директором? — не очень удивилась я.

— В больнице медсестрам все директор не разрешает иразрешает. Я вырасту, стану директором, лягу в больницу и сам все себеразрешать буду.

— Так ты хочешь быть директором больницы? —уточнил Рома.

Артем немножко подумал.

— Нет. Просто директором.

— А я хотела быть объявлялой в метро, — поделиласья. — Мне казалось, нет лучшей доли, чем сообщать пассажирам: "Следующаястанция — «Сокольники».

Мой сын посмотрел на меня с уважением.

В метро он ни разу не был.

— А ты кем хотел быть? — спросила я Рому.

Рома смешно поджал губы и закатил глаза. Как одна из трехобезьянок: «Не говорю», «Не слышу», «Не вижу».

— Ну давай, скажи! — подзадоривала я.

— Скажи, пап. Кем?

— Лилипутом.

Мы с Артемом захохотали:

— Кем? Лилипутом? Боже мой, почему?

— Это — очень личное, — издевался Рома.

Официант в классическом черном переднике унес тарелки иподкатил к столу тележку с десертами. Мы на них даже не взглянули.

— Я влюбился в одну лилипутку. Она выступала в цирке.Была ассистенткой фокусника. Он засовывал ее в разные черные ящики, отрезал ейголову. Мой папа сказал мне, что лилипутки выходят замуж только за лилипутов.

— Он обманул тебя! — возмутилась я.

— Теперь ты понимаешь, Артем, почему я полюбил маму?Мне с детства нравились необычные женщины.

— Но мама же не лилипутка!

— К сожалению…

Я запустила в мужа салфеткой, он уклонился, и салфеткаугодила в официанта.

Артем хохотал на весь ресторан так заразительно, что пожилаяпара за соседним столом тоже начала улыбаться. Мы разулыбались им в ответ.

Артем стоял у больничной двери и махал нам рукой. Емухотелось плакать, но он сдерживался.

— Он так похудел, — сказала я мужу в машине.

— Когда его выпустят?

— Послезавтра. Утром будут готовы анализы, и, если всенормально — сразу домой.

— Директор, — улыбнулся Рома.

— Лилипут! — поддразнила его я.

— Объявляла! — в тон ответил муж.

Я пнула его кулаком в бок, он стал щекотать меня, яизвивалась, пытаясь делать то же самое с ним, он вывернул мне руку, я сдалась.

— А, больно же!

Мы немного отдышались после этой возни.

— Ну, что там с твоим агентством? — спросил Рома.

— Все нормально. Набираем девушек.

— Симпатичные?

— Лилипутки.

Мы снова обменялись легкими пинками вбок.

— И что дальше?

— Офис нужен. И что-то придумать с их подготовкой.

— Сейчас УпДКовские офисы разрешили сдавать русскимгражданам. С охраной, с ремонтом — и недорого.

— Да? — Я заинтересовалась.

Рома кивнул;

— Иностранцам теперь можно жилье покупать, раньше женельзя было. Вот они все и съехали. А корпуса пустуют.

— Спасибо. — Я сказала это от души.

— И я с Палычем разговаривал. У него кто-то там естьсерьезный, насчет подготовки телохранителей, чуть ли не в «Моссаде» учился.Запиши телефон Палыча.

Я неприлично взвизгнула и бросилась мужу на шею. Отнеожиданности он растерялся.

— Ку, давай телефон, — напомнила я.

Перед тем как Рома высадил меня около моей машины, яспросила, как продвигается его бизнес.

— Спасибо. Потихоньку.

Я улыбнулась ему так, словно именно такой ответ и устраивалменя больше всего.

Думаю, это была отличная благодарность за его работу.

Я поехала в супермаркет за продуктами.

Позвонил Антон.

— Ты где?

— Я… Так… Нигде практически. — Я замялась.

Потому что Антон считал, что продукты можно покупать тольков «Стокманне». Выслушивать очередную лекцию о здоровой пище мне не хотелось.

— Ты что, продукты покупаешь? — прозорливо спросилАнтон.

— Да. — Я рассмеялась.

— Езжай в «Стокманн». — Антон был категоричен.

— Не, могу. Мой муж — начинающий бизнесмен. Я должна навсем экономить.

После этих слов я опять почувствовала себя неловко. Антон,наверное, тоже.

Пауза затянулась.