— Вы способны потребовать?

— Есть отдельные виды работ, где я бессилен.

— Почему?

— Это московские организации, работают только по указанию министерства.

— У нас в цехе остались такие?

— Две организации.

— У них большой объем работ?

— Слава богу, они заканчивают. Однако, Петр Георгиевич, наши работы тоже заканчиваются, а сразу за нами вступаете в дело вы.

— Как это?

— Мы делаем инфраструктуру цеха, монтируем оборудование и сдаем его вам в пуско-наладку. Это оборудование составляет тридцать процентов от общего объема. Остальные станки вы демонтируете из других цехов и устанавливаете сами, и на это тоже уходит два месяца.

— То есть ты хочешь сказать, что в результате строительство будет окончено в марте?

Он задумался, разглаживая лоб огромной ладонью.

— Сколько Вам лет? — неожиданно спросил он.

— Что? — не понял я.

— В каком году Вы родились?

— В сорок шестом?

— Значит, мы одногодки.

— А от этого что-то меняется?

— Не знаю, но мне приятно, что мы с тобой ровесники. — Он перешел на «ты», видимо, имея в виду наш возраст. — Завтра в это же время будь у меня.

На другой день я снова пришел на встречу. Был подготовлен график окончания работ, подсчитано необходимое количество работников. Получалось так, что с большим трудом, при трехсменной работе, без выходных, сдача цеха к концу года становилась возможной.

С Петром Георгиевичем мы повстречались как старые знакомые.

— Знаешь, о чем я подумал?

— Еще нет, — пошутил я.

— Садись, расскажу. Понимаешь, ты удивил меня тем, что цех сдается в пуско-наладку.

— Это всегда так делается, новый цех — не исключение.

— А если совместить в оставшиеся два месяца наши и ваши работы.

— Как это?

— Просто совместить.

— Но мы нарушаем…

Он прервал меня, не дав договорить.

— Что нарушаем?

— А хрен его знает, что нарушаем, но так не было никогда.

— Не было, так будет.

— Представляете, какая каша заварится?

— Представляю. Ты свою работу делай, а я свою, и все у нас получится.

— А секретность, а первый отдел, как они посмотрят?

— Оборудование и станки обычные, уникальных нет, да если бы даже и были, разве трудно декорации сделать?

— Элементарно.

— Ты согласен?

— Да.

— По рукам.

Все было бы просто, если бы не было так сложно. Наши начинания дали сбой. Неожиданно для меня и для Петра Георгиевича интересы работающих заводчан и строителей не совпали. Появились взаимные требования, упреки, нежелание идти на компромиссы.

Кадры — стратегический вопрос всякого строительства. Он имеет особенное значение при строительстве цехов со сложнейшими агрегатами, станками, приборами, системой питаний. У меня иногда возникало чувство, что отдельные руководители слабоваты, не в состоянии справиться с объемом работ и поэтому надо кое-кого сменить. Поделился своими тревогами с Петром Георгиевичем.

— Сколько у Вас инженерно-технических работников на строительстве цехов?

— Сорок человек.

— Возьми моих еще десяток. В итоге будет пятьдесят. Соберем всех мастеров, прорабов и бригадиров, расскажем, что мы с тобой затеяли.

— Может, прямо в цехе?

— Давай в цехе.

Когда начал говорить Семененко, все стихли, Он не бросался терминами, говорил просто и в то же время проникновенно. Цель совместной работы, говорил он — сдать цех в декабре, и не под пуско-наладку, а уже в работу. В январе детали из этого цеха должны поступить на сборку.

Многие знали, кто такой Петр Георгиевич, однако некоторые строители видели и слушали его в первый раз. Долго в тот вечер обсуждали дела, подробно, заинтересованно. Главное — договорились о деле; не расформировывать бригады, не перемещать рабочих из одной бригады в другую, пока она не закончит работы. И еще много проблем рассмотрели мы, все это помогло в будущем. Работа пошла.

В декабре цех заработал. Мы обошли с Петром Георгиевичем цех, поднялись на ярусную площадку. Все радовало глаз. Спустились, вышли на улицу и были поражены тем, что творилось вокруг. Декабрьский день был удивительно солнечным. Еще вчера на улице было уныло, холодно и сыро. В сквере рядом с новым цехом старые скрюченные листья были прикрыты тонким слоем снега, а деревья отбрасывали на белое покрывало причудливые резные тени.

На прощание Петр Георгиевич пожал мне руку.

«— Спасибо за доброе дело», — сказал он.

3

Советы трудовых коллективов предприятий, созданные на заре перестройки и гласности, для руководителей больших и малых организаций были как бельмо на глазу. Они не умели и не хотели работать, умели только требовать. Большинство в советах составляли рабочие, поэтому любое заседание заканчивалось требованием. Требовали повышения зарплаты, требовали чаще менять спецодежду, требовали платить за лечение зубов, выдвигали всевозможные социальные требования, возникающие спонтанно при очередном разговоре «о жизни». Совет никогда ни за что не отвечал. Он даже свое название не оправдывал. И вот такой некомпетентный орган должен был решить весьма сложный вопрос: как акционироваться тресту? У меня, специально изучавшего эту проблему, было много сомнений. Дело в том, что полностью отсутствовали какие-либо нормативные акты, на которые можно было опереться. Приходилось советоваться с коллегами, изучать опыт других предприятий, что-то выдумывать, импровизировать.

Конечно, не хотелось разваливать трест на части. Многие думали так же, но полного согласия в нашем «королевстве» не было. Четыре начальника строительных управлений считали иначе. Причем каждый из них заручился поддержкой «своих» членов совета. Не стесняясь, они врали работягам, обещая счастливую жизнь при акционировании «по отдельности». Приводили примеры успешных аукционирований, где, по их словам, наступил «рай земной». Но я-то знал, что это не так, поэтому использовал весь свой