– Дискьиминация! Ущемление пьав по внешности! Йасизм! Шовинизм!

Писарь, наконец, заинтересовался, вскинул голову и уставился на беснующегося орка с неподдельным интересом:

– Так ты шо, баба!?

– Хто? Я-а? – Ошалел Воог и тут же выпалил. – Да! Я – она!

– Ох,и страшная! – Невольно вырвалось у мужика.

– Кто стъяшная? Я-а? - Орк побледнел, схватился за сердце. Потом подумал и прикрыл тощую грудь ладонями.

Дагон, не будь дурак, шагнул к столу, навис над писарем и сквозь зубы процедил:

– Попрошу мою жену не оскорблять!

У Воога челюсть упала. У мужика, впрочем, тоже. Я же тихонько сползла по стене лавки, сдерживая смех.

– Так вы это… того, что ли? – Пробормотал писарь. - Семьёй в отбор идете?

– Да! Это тоже пьёблема?

– Выиграет один. Χотя, ежели семья, то с победителем поехать все сможете.

– Всю семью отвезут в Легoрию за счет Паксамахи? - Тут же заинтересовалась я, просчитывая, сколько смогу сэкономить времени и сил на дорогу.

– За счет Белого Храма. А шо?

– Тогда и меня не забудьте вписать.

– А ты хто? – растерялся писарь.

– Дочь она! – Завопил Воог, потеряв от происходящего и терпение, и здравый смысл. - Моя! Наша. Дочь наша. А я мать ваша. Её. А это муж наш. Мой. Отец её.

– Я запутался. – Честно признался писарь.

– Пиши, – сжалился Воог и ткнул пальцем в пергамент. – Тьи пьетендента на отбой. Я, значит, Воoг, - мать и жена. Дагон, значит, муж мой. И отец её. И Валя, дочь наша общая. Усёк?

– Об-ща-я, – по слогам проговорил писарь, старательно выводя руны. - А опыт у вас есть?

– Отож! – Важно подбоченился орк. – Тьи года у ойков, тьи месяца у людей, тьи дня у эльфов.

– Год в Дор-Атоне, – вставил Дагон. - Безвылазно сидел… на кухне. Такую толпу гномов кормил, что страшно вспомнить.

– А ты? – Писарь перевел на меня осоловевший взгляд и нервно моргнул.

– А я с маман. – Выдала я. – Мы вместе работали. И там,и там,и там… Мы в принципе неразлучны.

– Οх, и странная семейка! – Пробормотал мужик, делая пометки. Потом запустил руку в мешок, привязанный к груди, и выудил на свет нечто круглое, оранжевое и в количестве трех штук. – Лады. Вот вам значки. Носить, не снимать . Завтра сюда в полдень явиться.

Я сграбастала со стола медные метки, раздала их новоиспеченным родственникам и увела обоих с площади, пока писарь не начал думать.

– Это что ж получается!? – Бормотал Воог,топая за мной и нервно похрустывая пальцами. – Это мне тепей бабью одёжу покупать надо?

– Я бы больше переживал о том, что ее придется носить . - Угрюмо заметил Дагон. - Что дальше, господа?

– Дальше снимем жилье.

Место для ночлега найти оказалось не так–то легко. В Паксамахе была всего одна таверна и та была нам не по карману. Название «Дохлая лошадь» подходило ей идеально: пять столов и одна общая комната для сна (забитая под завязку) оставляли не самое лучшее впечатление. Ушлые селяне тоже не терялись: сдавали свободные койки втридорога. Но даже если бы у нас хватило монет, свободных мест все равно не было.

Много пришло народу в Паксамаху. Я бы даже сказала , – слишком много! Боюсь представить, сколько людей будет участвовать в отборе!

Нам «повезло» только во второй половине дня. Дойдя до конца села, мы уперлись в невысокий крепкий частокол, обозначавший границу Паксамахи. От диких животных забор защитить не мог при всем желании, от набегов диких племён тем более, нo от него этого и не требовалось, – близость Легории приносила свои плоды.

Сразу за оградой простиралось колосящееся поле, за ним – вековой лес. Плотный туман, обнимавший стволы, был виден даже отсюда.

– Легория? – С любопытством поинтересовался Дагон, пожирая глазами лесную границу.

– Она! – С грустью и обожанием протянул Воог.

– Kрасиво.

– Ты ещё Белый Хьям не видел. Вот тама мощь! Мoжет,того, на ночлег в лесу останемся? А шо? И тепло,и сухо, и безопасно!

Дагон согласился тут же, а вот я сомневалась: вряд ли стражи границы обрадуются появлению чужака. Да и дорога до Паксамахи силы отнимать будет, пять верст в одну сторону каждый день проходить придется. По полю!

– Сарай! – Я присмотрелась к дощатому чуду, возвышавшемуся над ржаным морем в версте от нас. – Хорошее место. До села недалеко, округа просматривается, никто в гости неожиданно не нагрянет. Осталось только найти хозяина и договориться об оплате.

– Ой, а мне ньявится! Ей-ей, ньявится!

– В лесу лучше. – Угрюмо повторил Дагон.

– У кузнеца тебе лучше! – Огрызнулась я. – Воог, на тебе жилье. Мы с Дагоном идем снимать браслеты.

Воодушевленный орк чуть ли не вприпрыжку ускакал к ближайшему домику, спрятавшемуся в кустах черемухи, а я схватила парня за руку и потащила обратно к площади. Дагон тяжело вздохнул, но послушно поплелcя за мной.

Нам повезло: единственная в Паксамахе кузница стояла в паре десятков домов, обозначив свое местоположение грохотом молота, шипением раскаленного металла и высоченным столбом черного дыма, вырывавшегося из трубы. В ее глубине перемигивались угли, позвякивали развешенные по стенам угрожающего вида инструменты, пыхтели меха.

– Здрасьте! – Громко поздоровалась я, выглядев в темноте здоровенного, раскрасневшегося от жары оборотня. - Помощь нужна.

– И тебе не хворать! – Басом отозвался нелюдь. -