Янка расстегнула куртку и поправила свитер – несмотря на мороз, по спине бежал пот.

Вошла в двери и огляделась: обычный офис. Куда приличнее того места, где происходила их собственная планёрка. Слева – стойка охраны и двое мужиков за стеклом.Не то чтобы профессионалы, но и не дедок с кТукой (?).

– Простите. – Янка улыбнулась, стараясь скрыть дрожь. – Я ищу отца. Он, вроде, работает здесь.

– Фамилия? – спросил охранник.

– Соколов, – ляпнула Янка наобум. Что врать дальше, она не знала.

Охранник принялся смотреть список.

– Такого нет.

– Может, я ошиблась? Это «Инджастил-корп»?

Охранники переглянулись.

– Хохловка, 32?

– Тридцать, – произнёс лениво стоявший слева.

– Слушайте, я не могу найти. Не покажете мне, куда идти?

Снова переглянулись, и один вышел из-за стойки, а другой остался стоять.

Янка судорожно соображала. Сердце бешено колотилось .

– Вообще-то, – сказала она, падая в руки к приблизившемуся к ней мужику, – я не к отцу, я к тебе…. – Она скосила глаза на бейджик, – Влад.

– Что?.. – Мужик попятился, но Янка последовала за ним.

– Я всё объясню. Вы дружили с моим отцом. Ты приезжал к нам на дачу. Я тогда ещё поняла, что люблю тебя, Влад. – Она повисла у охранника на шее.

– Пиздец! Димон, убери её! – заорал Влад и попытался отцепить Янку от себя, но безуспешно.

– Не выгоняй меня, – зашептала Янка, – тебе будет со мной хорошо…

– Дура, отвали, бля! Димон, помоги!

Второй охранник выбрался, наконец, из-за стойки и оторвал руки Янки от напарника.

– И что с ней делать? – спросил он, продолжая удерживать девушку за запястья. В голосе слышался плохо скрываемый смех.

– Убери её на улицу, нахер! Противно, бля!

– Не уйду! – выдохнула Янка с экспрессией, но стараясь не привлекать внимание обитателей соседних кабинетов. Рванулась и опять повисла на шее у Влада.

Её снова попытались оторвать. В конце концов, совместными усилиями двое мужиков скрутили её и кое-как выволокли в проулок.

Прежде чем их руки отпустили её, с двух сторон прострекотали приглушённые очереди, и охранники рухнули в снег. Янка замерла, как суслик, когда одна из пуль прошила сугроб в сантиметре от неё, а в следующий миг Яр уже толкнул её в плечо, заставляя нырнуть обратно в холл. Прежде чем они оказались внутри, Яр всунул в руки Янке плотную трикотажную маску – такую же, какую уже надел сам.

Дальше всё пошло по сценарию номер три. Весь офис уже спал. Оставалось снимать охрану и камеры. Друзья Ярослава явно занимались чем-то подобным не в первый раз, и хотя ещё дважды пули проходили в опасной близости от рукава Янки, они всегда попадали в цель. Без эксцессов добрались до хранилища, и там Яр подал ребятам сигнал идти вперёд, а Янку дёрнул к себе и зажал в углу, чтобы они могли видеть коридор, но никто не видел их.

Янка дрожала. Яр чувствовал это всем телом, потому что они оказались прижаты друг к другу так плотно, как не прижимались во время секса, и эта близость давала неожиданное упоение, удовлетворение куда большее, чем оба получали в постели.

– Не трясись так, – прошептал Яр ей в ухо, и от касания горячего дыхания Янка затряслась ещё сильней, – промажешь.

– Да, – только и смогла выдавить Янка и прижалась к нему ещё крепче.

Яру показалось, что она делает это специально – его и самого начинало колотить от возбуждения. От запаха Янки, от влажных губ, ещё недавно обсасывавших его член, оказавшихся теперь в паре сантиметров от Ярикова лица.

– Как ты уговорила охрану выйти? – спросил Яр, чтобы разрядить обстановку.

Янка бросила на него быстрый взгляд. Признаваться не хотелось. Она как наяву слышала едкое «хорошая шлюха». И всё же она сказала:

– Повисла на шее у одного. Сказала, что давно его знаю, что он отдыхал на даче у моего отца.

Яр посмотрел на неё как-то странно, и от Янки не укрылся этот взгляд, но смысла его она понять так и не смогла.

Янка отвернулась и только поэтому уловила блеск в темноте.

– Яр! – заорала она и толкнула Яра в сторону, но сама ускользнуть не смогла. Пуля вошла в бедро и прошла насквозь, а через секунду дважды хлопнул пистолет Яра, и чьё-то массивное тело осело на пол в темноте.

– Готово! – Трое ребят со спортивными сумками выбежали из хранилища. Сумок набралось пятеро на троих, и вскоре Янка поняла, почему: две сумки швырнули им. Яр поднял свою и бросился по коридору. Янка тоже попыталась поднять добычу. Та оказалась тяжёлой, и она, может быть, смогла бы её утащить, если бы не чёртова нога. Сделав два шага, Янка повалилась на бок. В груди похолодело, потому что остальные и не думали останавливаться.

– Яр… – выдохнула она безо всякой надежды, но Яр обернулся. Смотрел на неё секунду, а потом подскочил и, подхватив за пояс, поволок прочь. Обе сумки продолжали болтаться у них с двух сторон, но Янка сильно подозревала, что её вялые попытки отталкиваться одной ногой Яру только мешают.

– Может, бросить? – спросила она.

– Даже не думай – убью! – выдохнул Яр и свободной рукой пустил пулю в подскочившего сбоку охранника. – Быстрее ногами шевели.

Янка шевелила изо всех сил, пока не рухнула в кузов поджидавшей их за углом «газельки» и машина не рванула с места. Она лежала на полу и зачарованно смотрела в карие глаза, неотрывно глядевшие на неё. Яр ничего не говорил, да Яне и не было нужно. Хватало того, что на неё смотрят эти глаза.

– Журавлёв, я тебя сейчас на кол посажу! Тридцать километров от станции – надо ж предупреждать!

Журавлёв расхохотался и расставил руки, позволяя незнакомому мужчине в форме ОКСВА себя обнять.

Янка стояла в сторонке, разглядывая обоих. Отец был, как всегда, сдержан, незнакомец – по-настоящему рад. Он смотрел пока только на старого друга, тряс его руку и смеялся, демонстрируя тридцать два белоснежных зуба, и уже сейчас Яне хотелось улыбнуться в ответ.

– Да я уж и сам думал, ты не доедешь, обед давно прошёл! – Отец радостно кивнул и тоже сжал руку гостя.

– А это кто? – Солдат перевёл взгляд на девочку, стоящую рядом, и Янка замерла, потому что взгляд карих глаз пронзил её насквозь. Стояла и смотрела, не в силах вымолвить ни слова, пока отец не ответил за неё:

– Это Янка. Моя… дочь.

– Янка, значит. – Десантник протянул ей руку, и Янка тоже протянула руку в ответ, но едва их пальцы соприкоснулись, лицо гостя исказилось, состарилось, превращаясь почему-то в лицо Яра, он отдёрнул руку и совсем уж чужим голосом произнёс:

– Дура, отвали, бля, противно!